[Локи Лафейсон]

От eleathyra:

Another)

От kaciart:



От hhssrr:

@темы: Тор/Локи, Фанарт, Локи, Тор

---

Японский трейлер Локи-3!

[SurikateG]

Такого вы не видели!
честно-честно!

*хотела б я знать, кому японцы продали душу, чтоб получить в свой трейлер все эти кадры!*

например...

потащено у Reu_Tei ссыль.

@темы: видео, О фильме, Тор-2: Тёмный мир

---

[Локи Лафейсон]

От evankart:

Моар)

От puddingston:

@темы: Тор/Локи, Фанарт, Локи, Тор

---

[энтони лашден]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[один/из|рен]

от chevalier-elyam



от identitypollution





от lei-sam

@темы: Фанарт, Тони Старк - Железный человек, Локи, Тор

---

[Локи Лафейсон]

От ramida-r, кликабельно:

Another)

От derlaine:



От dapperowl:

@темы: Тор/Локи, Фанарт, Локи, Тор

---

Ох, уж эти дети, миник, постТор-2

[HaGira]

на тему, что случилось с папой Одином

Название: Ох, уж эти дети!
Автор: HaGira
Фандом: Тор
Пейринг: Один|Малекит
Тип: джен
Жанр: стеб и ничего больше.
Размер: очень мини 515 слов

Саммари: во всем опять виноват Локи.

приоткрыть тайну

Один очнулся… непонятно где. Ясно было, что это какой-то из девяти миров, только покореженный до неузнаваемости. На этот раз Локи сдержал слово. Как обещал Одину: «Другой бы убил, а я добрый – я тебя отпускаю!» – так и сделал. И как зафигачил его своей магией куда-то… к черту в жопу, прости меня, Фригг, за такие слова.

Рядом раздался стон. Один скосил глаза. Хрен разберет в такой темноте, голос вроде знакомый, но не Хеймдалль.

– Малекит, ты? – догадался, наконец, Один.

– Убью негодяя, – слабо отозвался тот.

– И ты туда же, – с горечью посетовал Один. – Стоило только лишиться трона, как все набросились, аки стервятники. Налетели, заклевали.

– Да не тебя, старый пень, – прервал эти причитания Малекит, – а сыночка твоего единокровного, дубину белобрысую, Тора-громобойца. Героя детских сказок, чтоб его!

– Лучше бы Локи… – Один осекся, не имея привычки семейные проблемы выносить на всеобщее осмеяние. – Тора-то за что? Ему и так досталось.

– Ты про его бабу? – Малекит сплюнул. – Она во всем виновата. Если бы не эта…

– Коза, – подсказал Один мстительно.

– … если бы не она, эфир вернулся бы к нашему народу, и я, его отец…

– У тебя, разве, тоже дети есть? – удивился Один.

– Все мои люди мне как дети, – Малекит горестно вздохнул, вспомнив незавидную судьбу темных эльфов.

– Как у пчел, что ли? – уточнил Один.

– Примерно, – голос Малекита прервался.

– А как там с эфиром? – напомнил ему Один.

Что значит потерять безотказное оружие, Всеотец испытал на собственной шкуре. Без Гунгнира ему было как-то не по себе, но что поделаешь, Гунгнир, как и трон, теперь принадлежал Локи.

– Я его чувствую, – прокашлял Малекит, – но призвать не могу, сил не хватает. А все твой сын.

– Тор?

– Локи. Убью гада.

– Чего же сразу не убил? – ехидно ввернул Один, вспомнив собственную неудачу.

– Не осилил, – признался Малекит. – Перехитрил он меня. Сделал, как мальчишку. И тебя тоже, как я посмотрю?

В ответ раздалось горестное сопение.

– М-да, хорошие у тебя дети, царь Один. Тор, конечно, тупоголо… великий воин, а Локи зато великий хитрец.

– Плут и обманщик, – возмутился Один. – Родного отца из дома выгнал и моим именем правит, паршивец. А ведь в верности клялся, уважение выказывал.

– И как ты терпишь? – подпустил змеиного яду Малекит. – Теперь, когда нас двое, мы можем поставить его на место.

– Вдвоем не справимся. – Один что-то прикинул. – За ним Тор. Он брата не бросит, стоит Локи попросить, прилетит на помощь со своим молотом. И без всяких условий.

– Тогда он еще глу… благороднее, чем я думал.

– Весь в меня, - согласился Один. – Временами. Нам нужен третий.

– Только не Хеймдалль, – кисло скривился Малекит. – Не сочти меня нетолерантным, дружище, но этот ваш Страж…

– Это не он, – не стал спорить Один. – Есть у меня верный союзник из ледяных великанов. У него давно руки чешутся.

– На Тора? – с надеждой спросил Малекит.

– На Локи. Не знаю уж, чем он ему насолил, но его месть безгранична.

– Ну, это же Локи, – не удивился Малекит. – Мировое зло, если можно так сказать. Когда выступаем?

– Как только ты сможешь добыть эфир. Без эфира нам Локи не взять.

– И Тора, – подсказал Малекит.

– Хм, – ушел от ответа Один. – Об этом потом.

Союзники тяжело вздохнули и потопали к возвышающимся вдали развалинам корабля темных эльфов. До новой вселенской катастрофы оставалось ХХ часов ХХ минут. Время пошло.

Конец.

@темы: юмор, Фанфик, джен, Один, G

---

[Sandra-hunta]

Фокусы и трюки
Автор: Sandra-hunta
Фандом: цикл фильмов о Торе
Тайминг: герои по возрасту - между подростками и юношами. Асгард
Персонажи: Тор, Локи
Жанр: джен, гет
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Локи осваивает новую магию, Тор уверен, что это опасно.

Локи стоит на коленях. Он работает в тени, в глубине мастерской. Тор видит его не сразу – и сперва думает, что ошибся. Чистый, сладкий запах дерева плывет вокруг них. Летят золотые опилки. От натуги Локи вспотел, волосы липнут к лицу, он дышит рывками, рубанок тяжело идет у него под рукой. Незачем благородному асу – принцу Асгарда подавно – копошиться в мастерских и кряхтеть на коленях. Локи посадил занозу. Он высасывает ее, подцепляет зубами и тащит. Сплевывает в сторону. Увидев Тора, Локи улыбается – но не встает с пола. Стонет пила. Двое подмастерий трудятся над здоровенным поленом. Крепкие ребята. Гораздо крепче, чем его брат.
- Некому тебе услужить?
- Они особенные.
Локи кивает на гладкие доски, сложенные у стены.
- Выйти должны – из-под моей руки.
- Для чего они?
Локи дует на опилки, и они несутся по полу. Летят быстрее и дольше, чем должны бы – от дуновения. Они поднимаются выше и кружатся в вихре. Перед Тором вырастает неряшливый абрис – потом силуэт – и вот уже пес с сияющей, золотой шерстью крутится у его ног, ловит собственный хвост. Глупая псина натыкается на Тора, поднимает морду и смотрит на него доверчивым, просительным взглядом. Тор нехотя тянет руку, чтобы потрепать псу уши, а тот встает на задние лапы – и передние кладет ему на плечи.
- Он твой, - улыбается Локи.
Его брат откладывает рубанок и собирает доски.
- Ты ему нравишься.
Псина лижет Тору лицо. Ну, ну, отличный зверь, хороший зверь. Как бы только тебя назвать?
- Ты всем нравишься.
Локи уходит, мягко тронув его за локоть. Несет доски в руках, хотя мог бы, наверное, поднять в воздух. Локи мог бы любому здесь приказать нести доски за ним, но тащит сам. Тору кажется, что он что-то забыл. Только вечером, в своих покоях он вспоминает: Локи так и не ответил, что мастерил. Стоит этой мысли вспыхнуть в голове Тора, как золотые опилки падают к его ногам. Он все еще чувствует тепло – от того, как пес жался к его коленям.

- Если ты скажешь, я не стану.
Иногда Тор ему завидует. Это чистой воды подхалимство, и отец прекрасно знает, что хороший Локи обойдется ему вдвое дороже, чем плохой Тор, но когда Локи сидит на ступеньках у трона – и Тор слышит их голоса, в груди начинает что-то ворочаться. Локи сидит близко. Он по левую руку, и законное место Тора – справа от отца – свободно, но Тор его не займет. Нечего, они почти что взрослые мужчины. Уже – взрослые мужчины. Если Локи хочется цепляться за юбку матери и донимать отца, подбирая, как собака с пола, крохи его времени и ошметки его дня, это на совести Локи. Но они… разговаривают. Отец не дает ему урок. Не делает внушения. Отец не готовится. Его слова – когда они для Локи – становятся пустыми и легкими, их не требуется запомнить на века, в них нет ни мудрости, ни спасенья, они не мостят ступени в будущее, а сыплются без повода. Наверно, в них не много толка, но раз отец так щедр с Локи – почему Тору он не отсыплет и горсти?
- Решай сам.
- Это значит, что ты против?
- Это значит, что решать тебе.
У отца усталый голос. А Локи дребезжит, как плохо закрытое окошко в ветреный вечер.
- А что бы ты предпочел?
Они еще не ссорятся – но уже точно начнут. Когда с отцом ссорится Тор, они кричат друг на друга, злость прокатывается через них – и, отхлынув, не возвращается. Когда отец ссорится с Локи, все по-другому.
- Я предпочел бы, чтобы ты не спрашивал. Чтобы ты не знал об этом достаточно: для того, чтоб спросить.
Отец мучается. Тор это слышит. В честной драке нет ни подлости, ни жестокости, но Локи с ним не воюет – Локи его травит. Вот он по-прежнему сидит у трона, у отцовских ног, и кладет ладонь отцу на колено, наклоняется ближе.
- Ты говорил, что я должен быть сильным. Я хотел…
- Так бери меч и набивай руку!
Отец не бьет его – просто стряхивает его ладонь, но так всегда с Локи: он кажется слабее, чем он есть, и все на свете переворачивается с ног на голову, стоит ему оказаться поблизости. Теперь отец встал. Он расхаживает перед троном: и не смотрит на Локи, лежащего на ступеньках. Стражник, шедший к нему с докладом, замедлил шаг и развернулся на полпути.
- Вытащи на арену своего брата. Хоть раз – победи его в схватке. Почему ты не можешь сражаться, собирать тумаки и лезть в неприятности, как Тор и его мальчишки?
Они не в неприятности лезут, а вершат подвиги.
- Я могу сражаться не хуже любого из них.
Ложь, но почти безобидная. За Локи не нужно присматривать на поле боя, и на том спасибо.
- Я хочу приняться за то, в чем мне не будет равных.
Вот он встает – и делает шаг вперед, и отец по-прежнему не хочет на него смотреть. Происходит что-то плохое – что-то похуже ссоры или ловушки с приманкой, которые Локи расставляет, если ему что-то нужно. Происходит что-то, что отцу не нравится – ужасно не нравится – и чего при всем при этом он не может остановить. А Тор до сих пор думал, что так быть не может. Верил, что так быть не может. И до тошноты, до озноба боится теперь поверить в обратное.
- Фрейя рассказывала, что и ты…
- Эта потаскуха не знает, что мелит! А ты не знаешь, кого стоит слушать – и о чем не стоит трещать.
Отец берет его лицо в свои руки, и Гунгнир, тяжелый, смертоносный, с гулким звоном падает на пол.
- Я был за тем порогом. И я вернулся назад. Я сделал это неспроста.
Отец гладит Локи по волосам, треплет его по плечу – как будто проверяет, из чего он сделан. Как будто Локи здесь впервые, или, может статься, его не существует вовсе.
- Если ты хочешь пойти туда – останавливать тебя не стану. Знай только, что пойдешь ты один. Ни подсказок, ни напутствий я тебе не дам, а твоя мать здесь тебе не поможет.
Локи целует его ладонь. Отец отпускает его: с досадой, как проигравший.
- Это колдовство вытянет из тебя силы, сожрет твои потроха и выпьет твою кровь. Приготовься как следует. Ты уходишь в сторону от всех прочих, и отныне твоя дорога печальна и пуста, Локи.
Локи говорит совсем тихо – но слова так же тяжелы и крепки, как Гунгнин, так же гулко звенят, когда падают:
- Зато она моя.
Тор не подходит к трону: ни сейчас, ни после. Отец звал его, чтобы наподдать за вылазку в Мидгард и отлов пикси, но почему-то Тор думает, что теперь – он не вспомнит.

Утро обрушивается на него, как волна на камни, и шипит пена. Небо обнимает мир радушно и сердечно. Солнце бьет в глаза. Они с отцом едут к верфи, посмотреть на корабль, который построил Эгир. В доках, где стучат молотки и стонут пилы, Тор опять видит Локи. Тор тянет поводья и кивает на брата.
- Отец, погляди!
Локи построил какую-то чушь со ступеньками, и теперь проверяет ее на прочность: ступеньку пониже пробует каблуком, а ту, что повыше, - коленом.
- Ты говорил, одному из нас стать королем? Так я пойду, сяду на трон. Локи у нас теперь плотник.
Конь отца волнуется и топчет в нетерпении землю. Отец удерживает его на месте и не сводит глаза с Локи. Наконец он говорит:
- Я встречу тебя на корабле, если управишься в срок. Иди и помоги брату.
Тор возмущен:
- Он строит лестницу для библиотеки!
И отец его осаживает:
- Все лучше, чем праздно молоть языком!
Тор не спорит: не потому, что не хочет, а потому, что не находятся слова. Когда он бросает поводья мальчишке, тот смотрит на него, как на бога, и путается в ногах, когда идет привязать лошадь. А Локи они будто бы не замечают. Вроде, так и должно быть, но это – не пир и даже не совет, Тору не льстит внимание, он за него не борется. Локи – его брат, а значит, Локи – это он сам, и нечего мальчишкам на посылках и рабочим в доках думать, что это в порядке вещей – когда сын Одина потеет и горбатится вместе с ними. У Локи узкая спина: кажется, переломить можно одним ударом. Тор смотрит на него и внутри поднимается отчаянное желание намять кому-нибудь бока. За Локи. Совсем недавно это чувство пришло впервые: вдруг обнаружилось, что они не равны. Не только в силе. Не в любви, которую питал к ним отец. Не в битве, которую они вели каждый день, за каждый взгляд, за каждое сердце и каждую вещь во всех девяти мирах сразу. Локи заснул на своих книгах. Тор пришел к нему от матери: она думала, они поссорились. Они не ссорились, они подрались, и повод был достойный – пусть Тор и забыл, какой. Локи спал. Рот у него был открыт, нос измазан чернилами. Его лицо было детским, как будто удивленным. И Тор узнал его. Он не стал бы об этом болтать, но если бы захотел – не знал бы, как. Они вместе росли. Сколько Тор помнил себя, он помнил Локи. И в каждый следующий день – казалось, что Локи стоит перед ним таким же, каким стоял вчера. Когда они оба могли зайти под стол, не нагибаясь, им казалось, что они взрослые, что вот отсюда, из-под края скатерти, все народы и смотрят на мир. Когда они впервые проверяли, как ложится в ладонь тренировочный меч, им казалось, что они всегда были такими – и точно такими же выйдут в свой первый бой. Теперь Тор почти мог сравняться ростом с отцом, а Локи был только на полголовы ниже, и они больше не делили одни покои, и теплая, мягкая девушка спала в постели Тора – рубашка задралась к самой груди, он видел, когда уходил, уйти было нелегко, - и вот им снова казалось, что ровно такими они были с рождения – и будут еще десять тысяч лет. Но Тор посмотрел на Локи – и с ошеломляющей ясностью вспомнил, как тот был ребенком. Локи стал вдруг – маленьким и бестолковым, рядом с ним, взрослым и грозным Тором. Его младший брат. Тор почувствовал, как что-то меняется, сдвигается у него внутри. Как это воспоминание прорастает в нем, раздвигает его мир, теснит его нутро. Тор понял, что оно останется в нем навсегда. И побоялся сесть рядом с Локи на скамью: чтоб не потревожить. Вечером за ужином они по очереди дергали Сиф за волосы – и Локи устроил так, что попался Тор. Не удалось заставить подлеца признаться. Тор отколотил бы его, если б догнал, - но это чувство никуда не ушло: оно заснуло, как будто затянулась рана: готовая в любой момент открыться.
Тор спрашивает:
- Для чего тебе лестница?
И не возражает, когда Локи просит помочь переправить ее на старый маяк.

- Девять ступеней – на девять миров.
Локи по очереди касается каждой руны, на каждой ступеньке. Внутри маяка – темно и сыро. Свет – так высоко, как будто их швырнули в темницу.
- Хельхейм, Свартлхельм, Нифльхейм…
Он поправляет руну, острие глубже врезается в дерево. Для начертанья Локи использовал клинок. Впервые Тор видел, чтобы так писал заклинание – кто-то, кроме отца. А держал Локи кинжал точно так же.
- …Йотунхейм и Ванхейм…
- А зад, стало быть, ты водрузишь прямиком на Асгард?
Локи улыбается:
- Разве не о том же ты мечтаешь, когда представляешь себя на троне?
Вот в чем беда с Локи. Ты не сразу понимаешь, чем обидны его слова, но спустить уже не можешь: потому что точно знаешь – обидны.
- Даже если бы от меня Асгарду достался один только зад, он был бы в сто крат полезнее, чем твоя злокозненная голова.
Не молодец ли он?
Локи не отвечает. То ли потому, что Тор действительно – молодец. То ли потому, что Локи боль принимает гораздо хуже, чем положено воину, и теперь думает только о своей порезанной руке. Порез глубокий. Локи вдавливает лезвие в ладонь, сжимает ее – чашей – накапливая кровь. Тор видел раненых солдат, он видел мертвые тела, он видел, даже на них двоих, раны и ссадины похуже, но сейчас его мутит. Он спрашивает, чтобы отвлечь Локи:
- Зачем нужно такое сидение? Отец учил меня гальду. Но ничего о нем не говорил.
Отец пытался – учить его, и где-то рядом был Локи, который учился лучше, так что Тор в ту сторону не смотрел. Но главное Тор запомнил: магия не требовала больше, чем он сам мог бы отыскать внутри своей головы. Отец повторил это не раз и не два: под конец стало похоже, будто он говорит, что у Тора в голове ничего нет вовсе, и никакой волшебный артефакт здесь не поможет.
- Это не гальд.
Локи тихо шипит, потом с трудом разжимает пальцы. Его передергивает. Кровь капает на первую ступень. Локи проводит по доске ладонью. Он объясняет, когда Тор подходит ближе.
- Руна должна быть окрашена, иначе она пуста.
- Отец не…
Локи оборачивается и берет его за запястье. Запах крови тяжелый и стойкий. Локи побледнел и то и дело облизывает губы. Пальцев Тора касается скользкое лезвие.
- Попробуешь?
- Зачем тебе это?
Тор хотел спросить иначе, хотел спросить о другом, но не из чего было сложить вопрос: опереться он мог лишь на смутное предчувствие.
- Хочу, чтобы ты приложил руку. Чтобы ее сила защищала меня там, где тебя не будет.
Локи придерживает его ладонь второй рукой, и они сцепляют большие пальцы: в детстве, они часами играли в эту игру – какой чей накроет – пока слушали отцовские уроки. Когда кончалось хорошо, один крючком ловил палец другого – и выпускал не сразу.
Локи смотрит на него так честно, так беспомощно и доверчиво, что Тор видит сразу: лесть – просто лесть, Локи собрал с поверхности слова, которыми Тора можно купить задешево. Но лесть по-прежнему сладка. Слова тонут в нем, опускаются в ил. Западают так глубоко, что обратно не вытащить. И Тор понимает, что больше всего на свете хотел их услышать. Он пускает себе кровь и проводит ладонью по рунам там, где должен быть Асгард, а затем прижимает порез к порезу Локи. Пальцы у Локи холодные, а кровь по-прежнему идет, и она – горяча. Локи вдруг стискивает руку Тора так крепко, что даже не верится: откуда бы в нем столько силы? Первым делом, Тор хочет сжать сильнее – показать, что может. А потом обнимает Локи и тянет его голову к себе на плечо.
- Что-то скверное ты затеял.
Говорит Тор, когда пальцы Локи мягко соскальзывают с его руки. Кожа успела прилипнуть к коже. Странное чувство.
Скверное. Скверное.

Фрейя уходит с пира еще до того, как мужчины набираются смелости. Фрейя – не Идунн, смелости подойти к ней надо не много. Исчезает Фрейя где-то между второю и третьей кружкой. Фандрал рассказывает об этом Тору, примостившись на самом краю скамьи. Каждый раз, когда кто-то с кем-то заговаривает – по эту сторону стола, каждый раз, когда кто-то швыряет кружку, или мнет бог девчонке, или обнимает соседа, идет волна – и Фандрал слетает со скамьи.
- Пошли за ней.
Он стоит у Тора над душой, ждет, пока тот ответит.
- Пошли за ней, хочу знать, с кем она сегодня.
Много вещей есть на свете, которых Тор не понимает. Во-первых, совсем не ясно, с чего бы Фрейе быть с Фандралом. Немало она знала достойных мужей, которые даже не усадили бы Фандрала с собой за стол – бегал бы он для них за медом. Во-вторых, столько достойных мужей знала Фрейя, что больше уже ни один достойный муж не прельстится с ней лечь. В-третьих, мало радости видеть с другим мужчиной женщину, которая тебе отказала. Да и, самое главное, видел Тор все ее прелести, видел Фрейю на ложе с мужчиной, слышал, как она визжит, если спугнуть, и запомнил, как подпрыгнула ее румяная грудь, когда Фрейя спорхнула на другой край постели и укрылась своей накидкой. В тот раз, Фрейя была со своим братом, и с тех пор он отбыл в Ванхейм. В тот раз, чтобы проникнуть в ее покои, Локи понадобилось полчаса ковыряться с охранным заклятьем на ее пороге. А это значит, что сейчас им нужен был Локи: самим им было до Фрейи и не добраться.
- Я попробую.
Фандрал выпрямился, глотнул меду и запахнул куртку на груди.
- Ты со мной?
Сиф звать было нельзя: она и за прошлый раз чуть не надела Тору ведро на голову. Помирились только на том, что залезть к Фрейе была идея Локи. Сиф поверила: это могла бы быть идея Локи, хотя и не была в этот раз. В общем, все было почти честно, а почти в историю не впишешь.
Вольштаг разболтает, думает Тор. Хоган не станет, решает он следом. А Тору лень – так что пусть Фандрал идет один и сам залечивает свои сердечные раны.
Все бы хорошо, но ему не лень. И он даже достаточно пьян: вернее, уже не будет пьян сегодня, так что лучшего момента не найти. И оставаться в зале Тор не хочет.
- Узнай, куда она пошла, а потом возвращайся за мной.
Тору нужно новое путешествие. Ему нужен жаркий бой, и поход на Восток, и долгая дорога, за которой не знаешь конца. Ему нужно море, которое не течет по кругу, и победа, которая будет держаться в голове – сколько ее не празднуй и как не искупай ее в эле. Тору нужно за ворота Асгарда. А когда он вернется, можно будет не вспоминать, что его выгнало за порог.
Локи нет на пиру. Локи нигде нет всю неделю. Его комнаты пусты. Родители, кажется, знают, где он. Все знают, где он: все, кому интересно. И поэтому Тор не спрашивает. Он не хочет признаваться, что Локи ему не сказал – и, наверное, не скажет.
Фандрал, вернувшись, шепчет ему на ухо:
- Она отправилась на старый маяк.
Он тянет Тора за плечо, но это ни к чему: Тор встает сам, обгоняет его на пути и первым выходит за дверь.

- Пора уходить.
Даже приходить было не нужно. Не нужно было следовать за Фрейей. Не нужно было пробираться на маяк. Не нужно было искать Локи: а вдруг бы Тор нашел его раньше.
Они стоят в темноте, вокруг сиденья с девятью ступенями. Тор к ним не присматривается: не хочет их узнавать, боится запомнить лица. Фрейя сбрасывает с себя накидку. Она не повторяет заклинание, фигуры движутся, как волна – по ночному морю, но она стоит твердо и смотрит на Локи. Он поднимается по ступенями. Волосы Фрейя шевелятся, точно в них ползают змеи. Про себя, Тор считает: Мидгард, Льесальвхейм, Утгард. Йотунхейм, Ванхейм, Асгард.
Локи стоит на возвышении. Под его босой стопой – руна, которую Тор окрасил своей кровью. Тор тянет Фандрала за куртку обеими руками:
- Пошли!
Но сам не двигается с места. Так же он следил за огнями в лагере противника. Так же он сидел в засаде и ждал, пока зверь выберется из норы. Тор не хочет уйти. Он хочет ринуться вперед. Они лежат на балках, под крышей маяка, на «голубиной жердочке» - узкой площадке, к которой больше не ведет лестница. Она забрались сюда по гладким, за день нагретым камням. Влезли в разбитое окно. Маяк закрыт со времен войны с Ванхеймом. Закрыт, кажется, целую вечность. А война словно бы была вчера.
Фандрал шепчет:
- Никогда не видел ритуала сейда.
И Тор не успевает спросить, что это такое, потому что у него на глазах Локи делает шаг назад. Падает. И повисает в воздухе. Его тело плывет к Фрейе: медленно, как будто против течения. Когда он оказывается рядом, Фрейя берет его голову в свои руки. Она убирает назад его волосы: Тор знает это движение, он видел, как готовят к погребению. Он видит зеленое свечение, которое идет от пальцев Фрейи. От пальцев Локи. Он видит, что у Локи не поднимается грудь, но говорит себе, что это обман. Потом Фрейя целует его брата в губы, и Локи содрогается всем телом. Люди в круге бормочут. Женщина что-то выкрикивает. Почти все они – женщины. Распущенные волосы закрывают их лица. Судорога схватывает тело Локи. Он бьется в припадке. Фрейя прижимает ладони к его груди. Может быть такое, чтобы она желала его брату зла? Может быть Фрейя в обиде на них? Если бы только было так. Если бы она хотела вреда. Если бы все это было против умысла Локи. Если бы это можно было остановить.
Локи взлетает вверх. Он выгибается дугой. На губах у него – пена, слюна течет по подбородку, он укусил себя – и идет кровь. Его глаза распахиваются. Он должен видеть Тора, он совсем близко. На секунду, его взгляд становится осмысленным. Испуганным. И в эту секунду Локи обрушивается на землю, к ногам Фрейи.
Тор уверен, что он упал. Он должен был упасть. Тор видел, как его швырнуло вниз. Но вот он стоит напротив Фрейи, целый и невредимый. А вот толкает ее в сторону. Фрейя бьет его по щеке. Он притягивает ее к себе. Она выворачивается у него из рук. Их движенья похожи на танец: продуманный, отрепетированный, старый танец, в котором известен каждый следующий шаг. Локи – насмешка над похотью, когда его руки ловят стан Фрейи. Фрейя – зеркало мужской страсти, когда она сливается с Локи. Пыль вьется у юбки Фрейи. Огонь вспыхивает в малом круге, заслоняя их от всех прочих. Сам воздух внутри маяка становится жадным и хищным: он тянет дыханье у Тора из груди, стискивает его горло и льнет к его коже. Локи вертится ловко, движется быстро, его тело слушается его лучше, чем в любом его поединке – чем в любом деле вообще. Они сшибаются, как яростные противники, ищут друг друга, как любовники, ловят друг друга, как старые враги. Фандрел смотрит на Фрейю, не мигая, не отводя глаз. А потом его глаза закатываются, и он валится на доски, как неплотно набитый мешок. То ли это мираж, то ли мастерским обман, то ли Фрейя и Локи проходят друг сквозь друга. А потом Фрейа ловит Локи в петлю. Она, резко дернув, затягивает веревку на шее у его брата, и Тор видит, как Локи – с готовностью – падает лицом вперед. Фрейя пинает его в спину. Он скребет по земле ногтями. Она тащит его на себя. Локи стоит на коленях. Она душит его, она его убьет, и Тор видит – будто наяву – как его самого опутывают косы Фрейи. Как они проходят, словно тысячи нитей, на тысяче игл, сквозь его кожу. Как прорастают сквозь него. Как прочно удерживают его тело, поймав в паутину, и медленно удушают его, и вытягивают из него силы: тоже – словно тонкие нити.
Фрейя бьет Локи кинжалом под ребра. Тор бросается вниз, в огненный круг.

- Он будет спать долго. Тебе следует поступить так же.
Локи сбивчиво, рвано дышит во сне. Его бьет лихорадка. Кровь показалась из-под повязки, рана от клинка Фрейи заживает на нем хуже, чем на смертном. Лекарь к нему не приходил. Слуги не заходят в покои. Тор вынес его с маяка на руках. Фрейя кричала. Выл весь круг: точно от боли. Не прошел Тор и десяти шагов, как его встретил патруль. Они отправились на маяк, чтобы узнать, все ли целы, и Тор сказал им о Фандреле. Но никто не помог ему нести Локи домой.
Мать встретила его одна. Она не была удивлена. Не была напугана. Она беспокоилась сильнее от дурного сна или из-за царапин, полученных ее сыновьями в тренировочном поединке.
- Пойдем со мной, - сказала она.
Она сама разрезала на Локи рубашку и наложила повязку.
Тору страшно: потому, что больше не страшно никому.
- У твоего брата свои пути. Все идет, как должно.
Нет. Ничего здесь – не как должно.
- Наберись терпения, вот увидишь, он скоро поправится.
Не скоро.
- Дай ему покой. Сейчас помочь ему может только он сам.
Голова – такая тяжелая, что ее не удержать. По лицу что-то течет. Тор не сразу понимает, что кровь пошла из носа. Мать заботливо стирает ее платком. Она целует Тора в макушку и тянет его за руку. Он поднимает на нее взгляд. В ее глазах столько доброты, столько веселой мудрости, как ее не послушать. Она наперед знает все, о чем он думает: бестолковый. Она видит, куда его несет. Она простит ему.
- Отец сказал, ты знаешь это колдовство.
Отец сказал не это – и не ему, но в целом – почти правда, а «почти» не впишешь в историю.
- Почему ты ему не поможешь? Почему ты?..
Почему ты не учишь его, если кто-то должен учить его – такому? Почему ты ничего не сказала мне? Почему его не остановила? Почему так случилось, что его ударили ножом? Почему это была не твоя рука, если чья-то рука должна была это сделать?
- Мои уловки не годятся, чтобы ему помочь. Да и силы здесь нужны такие, к которым я не прибегну. Моя любовь к нему слишком сильна. Не так просто провести мужчину через эти двери, Тор. Твой брат будет первым принцем Асгарда, который получит в свои руки это колдовство.

Дерево не горело, не трескалось под ударами, ни один инструмент не взял его. Колотить его Мьельниром было все равно, что взбивать подушку. Сиденье с девятью ступенями стояло на прежнем месте. На досках не осталось ни царапинки.
- Кто решился тебя так разгневать?
Локи стоял у входа. Он опирался на стену и был еще очень бледен. Веки его были тяжелыми, а кожа покрылась испариной. Тор отшвырнул молот в сторону: от греха подальше.
- Ты меня разгневал, Локи.
Даже опрокинуть эту дрянь не удалось: стояла прочно, как стены Асгарда.
- Ты опозорил себя. Ты подверг всех нас опасности. Ты играешь с силами, которых не касаются мудрейшие из магов.
Тор стоял теперь перед ним. Очень хотелось ударить, но стоило это представить, стоило сжать кулак, как к горлу подкатывала тошнота. Он был таким слабым, его младший брат. Был так уязвим. Воин не должен доходить до такого. Никогда воин не должен становиться тем, с кем не достойно будет сразиться.
- Ты напугал меня до смерти.
Тор стиснул его лицо между ладонями. Локи был холодным.
- Все прошло удачно, я скоро оправлюсь. Ты даже не нарушил ритуал, мне…
- Ты пообещаешь, что больше этого не будет. Больше ты туда не поднимешься. Локи!
На губах у брата расплылась дурацкая, хмельная улыбка. Тора он не видел, глаза смотрели мимо. Его шатало.
Тор усадил его на солому, опустился на колени рядом. Обшарил Локи взглядом: убедился, что он действительно цел. Ему нужно было вернуться в постель. Кто-то должен был за ним посмотреть. Если лекарь не шел сам, значит, Тору следовало его притащить – за шиворот.
В петле.
У Локи на шее остался след от веревки.
- Не вздумай. Не смей. Не полезешь в это, не полезешь больше никогда. Оно убьет тебя.
Локи обнимал его за шею. Чуть покачивался: уже не от лихорадки – а так, как делала мама, давно-давно, в те времена, каких в истории воина не должно быть вовсе. В те времена, когда Тор вскакивал от кошмарного сна или ревел, рассадив коленку.
- Не тревожься обо мне.
Тор прижался лбом к его виску. Он хотел слушать спокойные мысли Локи. Хотел, чтобы они стали его собственными – и вытеснили все остальные.
- Худшее позади, да и что там худшего?
Локи говорил мягко, говорил правильно, говорил только то, что хотелось услышать.
- Я слабее тебя, я всегда был, но и мне ничто не грозило.
Локи не вставал с постели две недели. Лихорадка вычерпала его до дна. Отец не хотел ни говорить о нем, ни слышать. Служанка, которую Тор поймал у его покоев, сказала, что во сне принц метался и звал королеву. Сам Тор войти к нему не смог: порог был запечатан – теми же рунами, которыми охраняла свой покой Фрейя.
- Это просто фокусы. Фокусы и трюки. Пустая возня. Не о чем тут беспокоиться могучему Тору: ты каждый день вдвое сильнее рискуешь на поле битвы.
Это просто фокусы, думал Тор, пока Локи перебирал его волосы. Фокусы и трюки. Пустая возня.
Это просто фокусы. Мысль поселилась в его голове и легла так, как будто была там всегда. Гнать ее не хотелось: что бы Тор делал без нее, он не знал. Остановить Локи было так же невозможно, как расколотить покрытые рунами доски. И тогда еще Тор не знал, что своей кровью защитил постройку от своей же руки. И когда пальцы Локи вплетались в его волосы, он не ждал подвоха, не видел при Локи оружия: он не чувствовал, как плетется вокруг него колдовство. Когда змеи выползали у Локи из-под ног, и огонь вспыхивал вокруг него, вода превращалась в яд, его тело - в призрак, когда Локи щурил глаза на свету и с трудом держался в седле после боя, где потребовалась его магия, когда тени проглатывали его брата, Тор повторял себе:
- Это просто фокусы.
Очень скоро, он забыл, что когда-то думал иначе. Потом страх за Локи прошел вовсе: как будто никогда и не жил в его сердце.

@темы: Фанфик, drama, гет, джен, Асгард, Локи, PG-13, Тор

---

[Локи Лафейсон]

От kimseorim:

Моар)

От lanimalu:



От kaciart:

@темы: Тор/Локи, Фанарт, Локи, Тор

---

Деяния минувших дней.

[Klodwig]

25 мая 2012 года я выложил в группу рисунок.

Сегодня я решил его немного проапгрейдить.

@темы: юмор, Фанарт, Локи, G, Тор

---

Тумблер вечером доставляет

[GroovyCreed]

@темы: Тор/Локи

---

Фанфик: Что в имени твоём?

[Cavilla]

Название: Что в имени твоём?
Автор: Cavilla (Lastre)
Фандом: Шерлок ВВС, Marvel.
Категория: джен, со стойким намёком на гет. И немного юмора.
Рейтинг и предупреждения: PG-13, за намеки в частности и мисс Дарси Льюис в целом.
Персонажи: Шерлок Холмс, Дарси Льюис, Джейн Фостер.
Дисклаймер: все права принадлежат правообладателям, если иное не оговорено.
От автора: очередной кроссовер Марвела и Шерлока.
Саммари: скандинавские боги разгромили Гринвич и Шерлоку Холмсу очень нужно понять, что же происходит. А поскольку Щ.И.Т. успел задолжать Британскому Правительству услугу, открывать ему новый прекрасный мир астрофизики будут лучшие специалисты. Или их ассистенты.

Верно подобранное имя доставляет мне большое удовольствие. Когда я пишу, я всегда начинаю с имени. Вначале имя — потом история, а не наоборот.
Толкин

- Джейн, не хочу тебя пугать, но у нас в гостиной мужик. Бледный и зловещий

- Джейн, - позвала Дарси, судорожно улыбаясь. Голос предательски колебался где-то между сопрано и фальцетом.

Тишина в ответ. Мисс Льюис улыбнулась еще, прикидывая, не мог ли стоящий напротив мужчина съесть её научного руководителя.

- Джейн! – крикнула Дарси настойчивее. Мужчина напротив выжидающе молчал. И раздражающе понимающе смотрел – мол, понимаю вас, как никто другой, с этой Фостер нелегко.

А ведь ещё с утра Дарси решила, что день не задался. У неё иногда бывало странное, неуловимое, но весьма однозначное чувство, появлявшееся, стоило только открыть глаза. Чувство напоминало ей звон колокольчика над входной дверью, когда вы ещё не обернулись, чтобы взглянуть, кто же пришёл, но уже знаете, что не одни. Предупреждение.

И вот теперь она, застыв от страха, смотрела на мирно сидящего на мягком, в цветочек, диване мужчину. Незнакомого, но пугающего подходящего под описание высокого зеленоглазого брюнета с замашками мегаломаньяка.

- Дарси? – раздался голос откуда-то из глубины квартиры.

- Да.

- Подожди, я сейчас занята, - в подтверждение послышался противный писк приборов.

Ну отлично. Дарси не собиралась умирать из-за научных проектов.

- Джейн, не хочу тебя пугать, но у нас в гостиной мужик. Бледный и зловещий, - Дарси сглотнула, заметив, как у мужчины дрогнули уголки губ. Он посмотрел на неё внимательно своими светло-голубыми глазами, и Дарси стало ещё страшней – взгляд был холодным и жёг, словно лёд разгоряченную кожу. Девушка решила, что во что бы то ни стало не будет встречаться с ним глазами.

- Всё в порядке. Это ко мне.

- Ну круто теперь. И что?

Из недр квартиры послышалось копошение, и на свет божий всё же явилась Фостер.

- Это мистер Холмс, - представила она мужчину.

- Не Локи, значит? – с сомнением спросила Дарси.

- Нет.

- О, ну слава богу. А то я не одета для таких визитов, - Льюис тут же перестала улыбаться не-скандинавскому-богу, чувствуя, как расслабляется лицо. Мистер Холмс удивленно посмотрел на нее, и Дарси решила, что если не принимать его за мирового злодея, мужчина был вполне ничего. Из тех, что кажутся тем красивее, чем дольше вы на них смотрите.

- Мисс Фостер? – обратился он тем временем. – Прошу прощения, но моё время, как я уже сказал, весьма ценно. Вы готовы начать?

- Да. Нет, - Джейн бросила растерянный взгляд назад себя и замялась. - Я сейчас очень занята, извините, не думала, что так затняется. К сожалению, нам придется перенести встречу.

- Мисс Фостер, - мужчина сощурился, будто пытался прожечь во лбу астрофизика дыру. Дарси решила, что даже если он и не преуспеет, то старается вполне честно. – Мы договорились за неделю, и вы дважды переносили консультацию.

- Я знаю, и мне очень жаль.

- Мисс Фостер, мне напомнить, какой уровень важности поставил Щ.И.Т. этой встрече?

- Послушайте, не могу же я попросить квантовую физику немного подождать? – Джейн инстинктивно сжалась, когда гость бросил на нее весьма говорящий взгляд.

- А я думаю...

Но что там себе думал мистер Холмс, Дарси так и не узнала – Джейн вдруг подозрительно дружелюбно приобняла её за плечи. Не к добру, решила Льюис.

- Вам же не я конкретно нужна, а сама консультация, верно? Моя аспирантка Дарси была со мной на всех полевых исследованиях, не говоря уже о блестящем теоретическом образовании.

- Что? – хором произнесли Холмс и Льюис.

- Уверяю вас, вы в надежных руках, - Фостер посмотрела на ошарашенную ассистентку.
- Мистеру Холмсу нужно что-то вроде вводной лекции, он, эмм…

- Консультант от британской стороны, - подсказал мужчина.

И должность весьма интригующая, отметила про себя Дарси.

- Верно. Щ.И.Т. настаивает, что мы должны ввести его в курс дела. Что-то про Британское правительство и недовольство, Коулсон не распространялся, слишком секретно - Джейн пожала плечами, с энтузиазмом смотря на Дарси.

- И что же мне ему рассказывать? – Льюис обреченно вздохнула. В другой раз она бы поспорила, но мистер Холмс был многообещающе привлекательным.

- Что-то вроде Эдинбурга, ладно? – Фостер благодарно улыбнулась и, распрощавшись, понеслась назад, к своим приборам.

Дарси снова вздохнула, подняв глаза на Холмса – тот снова хмурился (весьма очаровательно). Эдинбург. В прошлом году в Эдинбурге они читали открытые лекции школьникам начальных классов.

- Так как мне вас звать, мистер Холмс? – мисс Льюис расчехлила свой самый кокетливый тон.

Холмс поднял очи горе, шестым чувством чуя недоброе.


***

- Итак, мистер Холмс, откуда внезапный интерес к астрофизике?

Они сидели в комнате Дарси, по обе стороны от её рабочего стола, одинаково сцепив руки в замок, одинаково скрестив ноги и одинаково гипнотизируя друг друга. Разница, строго говоря, была лишь в том, что Шерлок злился, а Дарси было смешно.

- Вас не касается. Приступайте уже к делу. Учите.

- Вы прям полны желания, - сардонически заметила девушка. – Выглядите, как перед кабинетом дантиста.

- Что?

- Расслабься, говорю, чувак.

- Вы пьяны? – с подозрением поинтересовался Холмс.

- Нет. К несчастью для на обоих.

Шерлок поджал губы. Раздражало, как же его всё это раздражало.

- Мисс Льюис, я и так вместо ожидаемого квалифицированного ученого получил вас, так хоть будьте любезны, начните уже делать вашу работу. Учите!

Дарси закатила глаза.

- Такой красивый и такой зануда.

***
- Верно!

Шерлок самодовольно хмыкнул.

- Мистер Холмс, вы удивительно способный ученик, - похвалила его девушка с видом строгой, чопорной учительницы, и тут же снова рассмеялась.

- На самом деле, обычно я старательно пытался забыть большинство из того, чему меня учили, - тихо сказал он, не поднимая носа от карт.

- Почему?

- Бесполезная информация нерационально занимает место, - всё так же отстраненно пробормотал он.

- Разве бывает бесполезная информация?

Шерлок удивленно посмотрел на девушку. В бледно-голубых глазах заплясали искорки.

- Боюсь, это один из моих самых известных тезисов. За что и обожаем школьниками, - он пожал плечами, возвращаясь к работе, и Дарси снова рассмеялась.

Странный мистер Холмс умудрялся смешить её, будто бы вовсе не прикладывал к тому усилий. Дарси с ним было хорошо и легко, и, что было совсем уж странно, даже не хотелось подкалывать его за найденную в сети фотографию в нелепейшей охотничьей шапке - Дарси полезла гуглить его имя в первый же перерыв на кофе. Очевидно, в Лондоне мистер Холмс был весьма известной личностью.

Известная личность, высунув кончик языка, сейчас старательно зарисовывала карты звездного неба для школьников.


***

- Безопасность.

- Прошу прощения? – Дарси удивленно посмотрела на Шерлока, проронившего первое слово за последние полчаса. – О, вы уже закончили.

Холмс и в самом деле наконец закончил с графиками, которые ему было велено изучать, и теперь устало потирал глаза. Дарси надела очки и принялась за проверку.

- Так что вы сказали? Безопасность? – переспросила она, не отрываясь от листов.

- Именно. Вы спрашивали, откуда у меня интерес к астрофизике.

- Спрашивала? – эхом отозвалась Дарси, всё ещё погруженная в проверку работы.

- В самом начале. Перед тем, как сказали, что хотите напиться.

- Эй, я такого не говорила! – девушка возмущенно шлепнула Холмса по руке бумагами.

- Подтекст был очевиден. Так или иначе, я интересуюсь астрофизикой из соображений безопасности. Мой, - тут Шерлок замолк, подбирая слово. – Враг силён в этой области, мне нужно знать то, что знает он.

- Заговор астрофизиков, серьёзно?

- Весьма, мисс Льюис. События в Гринвиче, из-за которых Британское правительство весьма любезно предложило Щ.И.Т. свою помощь, затронули и моё работу.

- Так что, вам нужен репетитор по астрофизике…?

- Чтобы знать, что знают мои враги.

- Чем же вы занимаетесь, если у вас враги, связанные с Гринвичем? – девушка отложила работу – всё равно всё сделано правильно, и с сомнением посмотрела на Холмса. Неужели он тоже, когда злится, превращается в зеленого силача? Или под рубашкой у него мини-реактор. Некстати подумалось, что в любом случае было бы неплохо узнать, что там, под рубашкой.

- Я детектив-консультант.

Дарси махнула рукой, прося пояснений.

- Когда полиция не знает, что делать – а это бывает часто, - или когда я сам считаю, что необходимы мои услуги, я ей помогаю.

- О, как тот бельгийский сыщик, - захлопала в ладоши Дарси. – Но как же вы без усов?

Шерлоку Холмсу вдруг захотелось кого-нибудь убить.

***

- Значит, вы можете узнать о любом всё, что угодно? Только наблюдая?

- Да, благодаря дедуктивному методу.

- Индуктивному, - кашлянула Дарси.

- Что? – недоуменно посмотрел на нее Холмс, отвлекаясь от безбожно вкусного черничного маффина. Отблагодарить себя за труды праведные, прогулявшись до кофейни – что за поистине гениальная идея посетила голову мисс Льюис!

- Это индукция. Дедукция работает наоборот, - заметив, что его брови в своём полном непонимания пути забрались опасно высоко, девушка улыбнулась. – Продолжайте.

- С вашего разрешения, - Холмс склонил голову в язвительном поклоне, но покорно продолжил. – Мельчайшие детали способны сказать удивительно многое. Вот девушка у стойки, видите? – Холмс кивнул в сторону ожидающей кофе на вынос блондики. – Выглядит как обычная местная обитательница, верно? Что вы можете о ней сказать?

Дарси пригляделась повнимательней, прищурившись и поправив на носу очки. Холмс смотрел на неё, пока она сама рассматривала девушку.

- Студентка старших курсов, может, хорошо сохранившаяся аспирантка, аккуратная и старательная. Отличница, - хмыкнув, Льюис спешно обшаривала блондинку глазами. – Из сумки торчит приглашение на музыкальный вечер, наверно, любит музыку. Кольца нет, значит, не замужем. Но не думаю, что она свободна.

- Почему же?

- Красавчик-бариста флиртует с ней, а она держится вежливо, но отстраненно.

- Может, просто ей не нравится именно он.

- Ой, я вас умоляю, - Дарси закатила глаза. – Вы его вообще видите?

Холмс со скепсисом посмотрел сначала на собеседницу, потом на бариста. Ну и вкус у девушки.

- И это всё?

- Всё, - Дарси улыбнулась, в шутливом жесте поднимая руки, признавая поражение.

- Не так уж плохо, для неопытной девушки, - слова были простые, но взгляд, который бросил на неё Холмс, вгонял в краску. Мистер Холмс казался Дарси заманчиво опытным. И в индукции тоже. - Но взгляните на её руки.

Дарис послушно посмотрела – руки как руки.

- На левой руке ногти коротко острижены, на правой, напротив, длиннее и специфическим образом заточены. Так бывает у гитаристов, которые играют перебором. Из сумки выглядывает корешок монографии по немецкой филологии. Когда она протянула руку, чтобы отдать наличные, рукав задрался и можно было увидеть татуировку – характерные диакритические знаки, учитывая монографию, позволяют предположить, что надпись на немецком. « …täuschung». Волосы убраны, но, если приглядеться, можно увидеть, что в сложной прически замаскированы цветные пряди.

- Ну хорошо, она отличница по немецкому и играет на гитаре. Всего-то.

- Не только. Она отвергла ухаживания не потому, что несвободна.

- Так, ну а это-то как вы можете знать?

- Извините.

Дарси вздрогнула, когда прямо над её ухом раздался девичий голос.

- Я заметила, как вы на меня смотрите, - блондинка, незаметно для Льюис переместившаяся от стойки к их столику, обворожительно улыбнулась.

И протянула ошарашенной Дарси свой номер.

- С-спасибо.

Девушка весело подмигнула и вышла на улицу.

- Молчите, - грозно предупредила Льюис недостойно хихикающего Холмса. - Лучше, - губы красиво изогнулись в недоброй улыбке. – Расскажите что-нибудь обо мне.

Шерлок посерьёзнел, будто весь подобравшись. Дарси от его внимательного взгляда стало не по себе.

- У вас протерт правый рукав пиджака, - там, где он соприкасался со столом, пока вы сидели за компьютером. Не сильно, но я могу это заметить. На запястье этой же руки следы красок, акварельной и типографической – вы рисовали что-то поверх печатного текста – предположу, рисовали что-то на одной из ваших карт. Ваши ботинки испачканы грязью неравномерно – вы переносите вес на одну ногу больше, чем на другую. Предполагаю, что в детстве вы ломали левую ногу, перелом сросся почти идеально.

Дарси смотрела на него зачарованно, Холмс легко, по-кошачьи потянулся, довольный произведенным эффектом.

- А ещё у вас следы от пара на блузке – кофемашина, который вы пользуетесь, должно быть, чуть не ошпарила вас. Это всё детали, но только с ними вы становитесь тем, кто вы есть – Дарси Льюис, младший научный консультант Щ.И.Т., чья жизнь состоит, уж простите, из работы и кофе.

Девушка подумала, что тут можно и возмутиться – не только, у нее еще есть… ну, что-то ещё у нее точно есть. Она обязательно вспомнит потом.

- И то, как расширяются ваши зрачки и как учащается ваше дыхание – ровно на один вдох в минуту чаще…

- О, вы считали, - устало запрокинула голову назад Дарси, которой решительно не нравилось, куда свернул разговор. Шерлок скользнул взглядом по открывшейся белой шее и невозмутимо продолжил:

- …когда вы смотрите на меня, говорит, что вы заинтересованы.

- Вы очень внимательны.

- Да, я очень люблю наблюдать.

Дарси показалось, или это звучало очень неприлично?



***
В лучах заходящего солнца уже родной парк казался необычно новым. Дарси перевела взгляд с горящих золотом шапок деревьев на идущего рядом Холмса – когда он вызвался проводить до дома, она так удивилась, что даже не нашлась, что ответить. А это, знаете ли, бывало редко.

В неверном закатном свете Шерлок казался резче, выше и тоньше – словно черный штрих, вспарывающий оранжевое небо. От игры света и тени черты лица заострились, дотронешься – и порежешься. Сам Холмс был молчалив, мрачен и как-то опасно монументален на фоне миролюбиво спокойного парка. Раздумывал о судьбах мира в контексте новых, полученных за сегодня данных. Или пытался мысленно разгадать какое-нибудь хитроумное преступление.

А может, подумала Дарси, он просто устал. Как бы в подтверждение её мыслей, Шерлок зевнул и пробормотал:

- Надо бы молока купить.

Льюис от удивления даже часто-часто заморгала – настолько сложно было ей представить Холмса в молочном отделе универмага. Вообще, где-нибудь кроме эпицентра сверхсекретного и сверхопасного расследования. Или их гостиной, поправила себя Дарси.

Заметив её удивление, мужчина пояснил:

- Джон вечно просит купить молоко. Перепродает он его, что ли?

Одомашненный Холмс, покупающий молоко.

- Возможно, держит змею, они любят молоко, - невпопад вспомнила Дарси.

- Что вы, ему хватает меня, - Шерлок обезоруживающе очаровательно улыбнулся. Закатное солнце, так заострившее его черты, сделало его красивым, но на особый, холмсовский лад – какой-то дикой, словно бы сошедшей с холста красотой.

- Холмс и Уотсон, - она задумчиво повторила их имена. – Шерлок и Джон. Круто звучит, а? Вам нужно придумать общее имя, как парочке из сериала, - Холмс закатил глаза. – Холмстон? Шапка-и-усы?

Мужчина вперил глаза вперед, на горизонт, твердо намеренный выйти из этой пытки с достоинством.

- Шерлок-и-Джон, - Дарси резко остановилась. Холмс сделал еще несколько шагов вперед, затем замер и изящно развернулся.

- Мисс Льюис? Всё в порядке?

Дарси нервно рассмеялась.

- Да-да, просто шутка в голову пришла.

- Не поделитесь? - Холмс подошёл ближе, удивительно мягко для разницы в росте возвышаясь над девушкой.

- Это глупость.

- И всё же? – голос у него и в самом деле бархатный, решила Дарси. Ещё она вспомнила, как решила, еще в самом начале, во чтобы то ни стало не смотреть ему в глаза – было страшно.

- Просто ваше имя. Шерлок.

- И что же с ним? - он подошёл еще ближе, чуть ссутулившись, чтобы Дарси было удобнее смотреть ему в лицо. Как только не заметила, насколько он высокий? Высокий, острый, резкий, словно росчерк пера.

Нет, Дарси одернула себя. Не пера, слишком уж он обтекаемый, заманчиво изящный. Будто бы нарисованный кистью и тушью.

- Шерлок, - повторила Дарси, старательно избегая встречаться с ним взглядом. - Cher, по-французски, значит «милый». Если перевести, ваше имя созвучно… - Дарси глубоко вдохнула. Воздух в парке был свежим, морозным, приятно холодил кожу. – Милый Локи.

Дарси всё же не выдержала и, сдавшись любопытству, посмотрела на мистера Холмса. Он улыбался.

- Мне нравится, как это звучит.

@темы: Дарси, Мидгард, Фанфик, гет, вселенная Marvel, джен, Локи, PG-13

---

[VikaDark]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Локи Лафейсон]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

let us burn

[Элеанор Ригби]

по клику можно увеличить.

Как вариант, еще больше - 1748x1413
Все исходные изображения принадлежат их авторам.

@темы: коллаж, Фанарт, Локи, Тор

---

[Локи Лафейсон]

От azeenfujoshi:

@темы: Тор/Локи, Фанарт, Локи, Тор

---

[belana]

Название: Калькулятор – ч.4
Автор: katsudon
Переводчик: belana
Бета: Nadalz
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение получено
Персонажи: Локи, Тор, прочие мстители
Рейтинг: PG
Саммари: Локи редко ошибается в расчетах, но когда это случается, последствия бывают неприятными. Над ними можно посмеяться – если выживешь. Маленькая ошибка приводит к созданию робота–убийцы, убеждённого, что он и есть Локи, собирающегося доказать этот тезис, став правильным злым божеством. К огорчению всех участников процесса, Локи объединяется с Мстителями, чтобы восстановить равновесие. В фике будут вафли, ожившие скелеты и пение леди Гаги в душе
Дисклеймер: всё принадлежит правообладателям
Примечание 1: продолжение фика про тапочки , Калькулятор – ч. 1, Калькулятор – ч.2, Калькулятор, ч.3
Примечание 2: оригинал закончен, перевод в процессе

Глава 16

     Локи с некоторым облегчением принял переключение внимания с него на состояние его плеча и кровеносной системы. Ему нужно было время подумать, но это оказалось сложнее, чем должно было быть. Он потерял сознание всего на несколько секунд, но некоторое время весь мир представлялся очень странным, включая полёт на вертолёте, где Хоукай радостно прижимал к его плечу бинты – сильнее, чем Локи считал необходимым, но его никто не спрашивал.
     Потом опять была база и крошечная больница; доктора, швы, совершенно излишний рентген, что дало Локи время подумать. А тем для размышлений было множество. У его врага появилось лицо, правда, его собственное лицо, прилепленное на механизм. От самой этой мысли мониторы вокруг Локи начинали раздражающе пищать. Но с этим ничего нельзя было поделать, потому что он опять был прикован наручниками к кровати и не имел возможности – как физической, так и магической – вмешаться в ситуацию. Что, в свою очередь, представляло собой следующую проблему: этот уродец украл его, Локи, магию, вырвал её с корнем, от чего хозяин скорее испугался, чем разозлился (47). Так что он не смог удержаться, дал свободу своему воображению, потому что обычные методы в такой ситуации не помогут.
     На самом деле он подозревал, что возвращение магии будет напрямую связано с уничтожением этого чертового робота (это не убийство, потому что он не живой), так что это было приятным дополнением к полезному. Одна эта мысль согрела его измученную душу, потому что Локи мог придумать изобретательный способ уничтожения того, что ему не нравилось, и превратить это действо в легкомысленное развлечение.
     Этот план требовал некоторое количество дополнительной информации. Её можно было получить через Тора и его друзей, которые будут бороться с роботом и возвращаться в дыму и пепле (кажется, это был их любимый способ вести дела). И если ему повезёт и удача наградит его одной из своих самых соблазнительных улыбок, которую она припасает специально для Локи, что проведёт к травмам в команде Мстителей.
     Не имея возможности интриговать, Локи пытался найти другие развлечения, разглядывая потолок. Он постоянно находился в движении (листал книгу, вышагивал по комнате) именно для того, чтобы избежать таких вот ситуаций. Когда Локи интриговал или учился, его голова была занята, а сам Локи не сходил с ума от скуки, умудряясь при этом не думать о вещах, с которыми «Не Желал Разбираться» (48).
     Но сейчас он вынужден был размышлять над каверзными вопросами, например, почему в Митгарде он выглядит самим собой, а не синим чудовищем. Его истинное наследие представляло собой неприятную правду, от которой не спасали никакие шутки и розыгрыши. И без магии, сдерживавшей такие мысли, реальность была для Локи такой же тюрьмой, как и эта палата. С другой стороны, видимые ему участки кожи были нормального цвета, хотя пальцы мерзли. Может, это ощущение было результатом паранойи и перенапряжения, может нет, но Локи не собирался быть подопытным кроликом для докторов ЩИТа.
     Он размышлял над этими неприятными вещами и был готов делать ноги, так что приход Тора принёс облегчение.
     Почти.
     У Тора в руках была очередная игрушка странной формы и дешёвая ваза с цветами.
     – Брат! – пророкотал он.
     Локи оторвал голову от тонкой как фанера больничной подушки только ради того, чтобы максимально саркастично плюхнуться обратно.
     – Как твои дела? – Тор пристроил игрушку (возможно это был тигр, в лапах которого находилось сердце с надписью «Всё будет прекр– р– расно!») и букет на тумбочку за пределами досягаемости Локи.
     – Ну, я чувствую себя как будто меня ещё раз подстрелили, и нечто с жизненной силой тостера отняло у меня всю магию. Но сейчас, когда ты здесь, все эти заботы забудутся в лучших традициях товарищества и веселья.
     – То есть, не очень хорошо. – Тор устроился рядом с братом.
     – Нет, не очень.
     Повисла неловкая тишина. Локи старался как мог сделать паузу ещё более мучительной, надеясь заставить Тора уйти из комнаты и оставить его один на один со своими кошмарами. Вспомнив об ужасах, Локи посмотрел на свои ладони, чтобы убедиться, что они нормального цвета, и размял пальцы, пытаясь согреться.
     Тор, проявляющий шокирующую сообразительность в самое неподходящее для Локи время, заметил:
     – Ты выглядишь как всегда, брат. – Локи раздражённо глянул на него. Тор отвел взгляд и пожал плечами будто защищаясь: – Хеймдаль говорил, что твоя внешность... иногда меняется.
     Локи не любил напоминания о своем наследии, но демонстрировать их окружающим он любил ещё меньше. В какой– то момент он соблазнился идеей использовать эту особенность для запугивания смертных («Смотрите, какой я монстр!»). Но увидев себя в зеркале, Локи пришёл в такое уныние, что не смог даже злодейски рассмеяться.
     – Я никогда не умел контролировать свою внешность усилием воли, – неохотно сказал он. – Иначе я бы гораздо раньше понял, в какой ситуации оказался.
      «Поскольку Одину никогда бы не хватило мужества просто сказать ему об этом», – подумал Локи.
     – Я тоже размышлял на эту тему.
     – В течение последних двух часов ты очень много думал. Мозг не перегрелся? Я слышал, что в коридоре есть автомат со льдом.
     Тор усмехнулся, интерпретировав эти слова совершенно неправильно (49).
     – С самых ранних моих воспоминаний твоя кожа не была голубой, а глаза – красными.
     И это тоже Локи не мог контролировать в детстве.
     – Возможно, это влияние окружающей среды, – сказал Локи. Не потому, что хотел вести эту странную беседу с Тором, он, скорее, размышлял вслух. В конце концов, он не замечал никаких изменений в своей внешности до встречи с йотунами и прикосновения к корзине вечной зимы.
     – Возможно, это твоё настоящее лицо, – тихо сказал Тор. – А всё остальное просто дурной сон.
     Локи хмыкнул и повернулся к брату. На лице Тора была написана такая искренность, что начал испытывать мгновенную неприязнь. Этот человек был настолько благодушен (несмотря на всё, что Локи ему сделал, включая инцидент с медовухой), что Локи хотелось закричать. Если бы рядом сидел не брат, Локи не стал бы сдерживаться, но в присутствии Тора он не мог позволить себе такой каприз.
     – Весь этот разговор, – горько сказал он, – превращается в ночной кошмар.
     – Значит, твоё место в Асгарде. Со мной. Со всеми нами. – Тор взял брата за руку (ту, что с наручником, давая понять, Локи никуда не сбежать).
     Так Локи рационализировал ситуацию и объяснил себе, почему не стряхнул руку этого блондинистого чудовища.
     Положение было слишком похоже на упрощённую сказку. Как будто всё, что нужно, чтобы превратить монстра в нечто человекоподобное, это прогулка среди асов, или прикосновение Одина, или может, бесконечная непоколебимая любовь Фрейи. Локи понимал, что это решение идиотское, детская сказка, но это максимум интеллектуальных усилий, на который способен Тор в особенно задумчивом настроении. Этому должно быть (математическое) объяснение. Локи бы его нашёл, если бы у него были свободны руки и имелась доска, чтобы рисовать диаграммы магических полей.
     Потому что мир, где Тор, его сводный брат с громадным сердцем и крохотным мозгом, разрешил задачу, над которой Локи безрезультатно бился, был местом, где Локи жить не хотел. Мир, где Тор видел решение (пусть кривое и неточное) быстрее и яснее Локи, был страшен и более того – идиотичен.
     Не меньшей глупостью, по мнению Локи, было ощущение, что тепло руки Тора перетекало в его ладонь, разгоняя холод.

     ПРИМЕЧАНИЯ
      (47) Хотя в случае с Локи страх неизменно превращался в злость, потому что страх – это оскорбление от всей вселенной, а оскорбления, конечно, его злили. Так что шёл процесс формирования гнева, который Локи сохранял в глубинах своей психики до нужного ему момента. Желательно воспользоваться скрытыми ресурсами, когда этого никто не ждёт.
      (48) Заглавные буквы – это не ошибка, а точное описание отношения Локи к таким мыслям. Самоанализ не приносил добра ни Локи, ни окружающим, обижавшимся как на его ядовитые комментарии, так и на внедрение острых предметов в мягкие ткани (последний метод был предпочтительней).
      (49) Это была шутка, а не переход на личности.

     Глава 17

     Когда в палату вошла Наташа, Локи испытал облегчение. Она не смогла выгнать Тора, но хотя бы убедила его отпустить руку брата и сесть подальше, не влезая в чужое личное пространство. Это также означало, что на лице Тора появилось обычное выражение – смесь строгости, божественности и некоторого самодовольства. Локи считал, что это намного лучше очень странных почти нежных взглядов, которые брат на него бросал ранее.
     Вот только агент Романова приступила к самому предсказуемому и скучному допросу из всех, на которых приходилось присутствовать Локи. Потому, что она ещё могла поверить в то, что на свободе разгуливает некий двойник Локи, но была не способна уяснить простую мысль: это очень плохо.
     – Просто скажи, невыносимая женщина, какие доказательства нужны, чтобы убедить тебя: не имею отношения к происходящему? – рявкнул он после того, как Наташа в шестой раз задала всё те же три вопроса самым спокойным тоном.
     – Можешь начать с объяснения, как его остановить, – улыбнулась она.
     – Думаешь, если б я знал, то удостоил бы ваши пенаты своим присутствием и позволил бы сквозняку обдувать моё мужское достоинство? Серьезно? Тот, кто придумал одежду для пациентов, садист, я в этом уверен!
     – Не сомневаюсь, они будут рады услышать твою конструктивную критику. Так где же находится этот робот?
     Если бы у Локи одна рука не была в гипсе, а вторая – в наручнике, он бы начал рвать на себе волосы. Или на Наташе, что было бы предпочтительнее. Он в красках представлял, как запускает руки в эти рыжие локоны и трясет их обладательницу, пока та не задаст какой– нибудь новый вопрос. Но пришлось только тюкнуться затылком о подушку, мечтая, чтобы она была бетонной, в этом случае у Локи был бы шанс потерять сознание.
     – Я уже говорил: не знаю! Я и так уже говорю исключительно односложными словами, чтобы ты поняла! Дальше упрощать некуда!
     Наташа скрестила руки на груди и грозно посмотрела на Тора, когда тот попытался открыть рот:
     – Что...
     – Как ты умудряешься это делать? – в отчаянии выпалил Локи.
     – Что делать?
     – Я постоянно убийственно смотрю на Тора, но он никогда не то что не замолкал, но даже паузу не делал. Как тебе это удаётся?
     – Я не позволю тебе менять тему разговора.
     – Чтобы был разговор, я должен участвовать в нем, давать осмысленные реплики, а твой словарный запас должен быть больше, чем у куклы.
     – Не сработает. Что...
     К счастью, прежде чем Локи сумел опять её прервать, сработал таймер на часах Наташи. Она посмотрела на них – её идеально очерченные брови поползли вверх.
     – Тор, нам пора.
     Локи усмехнулся в потолок.
     – Что, началась распродажа в магазине для умственно отсталых?
     – Твоего робота видели, – сказала Наташа, рывком распахнула дверь и махнула Тору, чтобы шёл вперед.
     – Он не...
     Дверь захлопнулась.
     – …мой. – Локи вздохнул. Наступила тишина, нарушаемая лишь писком медицинского оборудования и шумами в трубах. И конечно, грохотом его собственных мыслей, несшихся как поезд под откос.

     * * *

     – Знаешь это чувство, как будто ты здесь уже бывал? – спросил Бартон, свесившись из двери вертолёта, чтобы лучше видеть ландшафт. Держался он только за кожаный ремешок. От этой картины агент Коулсон начал с интересом разглядывать потолок.
     – Это называется дежавю, – подсказала Наташа одновременно скучающе и раздражённо.
     – Угу, оно самое.
     – Это не твой случай, потому что мы здесь раньше действительно бывали.
     – Я так и знал. В прошлом году, да?
     – Да. Когда Локи по странному завихрению нейронов мозга... – Тор прочистил горло. Наташа демонстративно не обратила на него внимания и продолжила: – ...решил, что он хочет оживить целый зоопарк динозавров из палеонтологического музея.
     – О да. Классно было, – кивнул Бартон.
     – Тор, твоему брату, что, всё ещё шесть лет? – поинтересовалась Наташа.
     – Всем нравятся динозавры, – пробормотал Тор в бороду. – И там не мой брат.
     – А всего лишь нечто, страшно на него похожее. И пребывающее с ним в сговоре (50).
     – В тот раз мы победили, да? – спросил Бартон. – Та штука в египетском зале. Мы её разнесли. И всё такое.
     – Твоя способность художественного пересказа всегда меня восхищала и воодушевляла, – прокомментировала Наташа. Когда он опять открыл рот, она быстро добавила: – Да.
     – Хм. – Бартон снова свесился из двери вертолёта, чтобы не скучать. Он рассмеялся, когда агент Коулсон схватил его за ремень и втащил обратно. – Так что, мы делаем миксы на «Сборник хитов Локи»?
     – Похоже на то, – ответил Коулсон и скривился. – Надеюсь, это не значит, что следующая цель – Пентагон. Я итак уже испортил отличный костюм.
     Бартон лучезарно, беззаботно улыбнулся, но его усилия пропали втуне, никто не среагировал.
     – Плёвое дело (51).

     * * *

     Конечно, всё было не так просто, не так легко и, естественно, не по плану. Мстители проникли в музей через громадные окна на потолке, поскольку, во– первых, это производит впечатление, во– вторых, в прошлый раз прекрасно сработало. Только в этот раз на полу полыхало зеленое пламя. Ни один из команды не оказался настолько раскоординированным, чтобы в него упасть, но проклятья, суматоха и задержки имели место. Именно тогда велоцирапторы бросились в атаку. Скелеты велоцирапторов. Миллионы лет окаменения никак не повлияли на их скорость или остроту зубов.
     Тор, конечно, мог быстро разбивать скелеты (что и делал), но когда появился Локи, до конца было ещё далеко. Агент Коулсон пытался отцепить щёлкавшего челюстями динозавра от щиколотки Тора при помощи девятимиллиметровых пуль, когда робот создал множество своих копий.
     Бартон пытался пристрелить того Локи, которого считал настоящим. Стрела пролетела сквозь цель, не нанеся никакого ущерба, и попала в картину на противоположной стороне зала. Бартон попытался выбрать следующую цель, что было довольно сложно: все Локи были одинаковыми.
     – У нас есть небольшие проблемы, – сказал он Наташе, стоявшей неподалёку.
     Та пнула череп ожившей окаменелости – он покатился по полу.
     – Больше обычного?
     – Угу.
     – Почему?
     Бартон выпустил ещё одну стрелу – эффект был тот же.
     – Если ты не заметила, этот Локи не улыбается.
     Наташа увернулась от атакующего археоптерикса, запутала его в проводе, выдернутом неизвестно откуда, и с шумом разбила скелет об пол. Она окинула взглядом полноценную армию из Локи. В сложившейся ситуации бы нечто страшно знакомое, но она никогда не видела у Локи настолько мрачного выражения лица.
     Каждый Локи поднял руки, с пальцев сорвались зелёные искры.
     – Душераздирающее зрелище, – в унисон произнесли они.
     Потом всё понеслось под откос.

     * * *

     Локи занимался подсчетом дырочек на воздуховоде и использовал полученные данные для создания математических загадок (52). Он придумал несколько забавных задач, но не знал, как их записать. Можно было воспользоваться классическими и устаревшими методами типа крови на простыне, но Локи всегда предпочитал чужую кровь.
     Прежде чем скука стала настолько всеобъемлющей, что он начал бы пересмотр собственных принципов, врачи доставили ему соседа, открыв слишком широкую дверь и вкатив ещё одну кровать.
     Локи приподнялся. Доктора старались не смотреть ему в глаза, но это не помешало Локи возмутиться:
     – Что это означает? Я не могу побыть пленником в тишине и спокойствии, у меня будет сосед?
     Хотя внутренне он потирал руки от радости и хихикал при мысли, что теперь у него будет разумное существо (насколько это слово применимо к людям) для истязаний. Будет чем убить время.
     Пожилой джентльмен строго посмотрел на него. Под таким взглядом простые смертные вроде стажёров старались слиться с обоями, но от Локи он не столько отскочил, сколько с хлюпаньем разбился.
     – Медотсек здесь небольшой. Если вам не нравятся условия, можем вас переместить, думаю, замок в вашей камере уже починили.
     Локи усмехнулся. Мысль о жизни без наручников была очень приятной. Но потом он увидел второго пациента, а точнее, прядь рыжих вьющихся волос. Он откинулся на тонкую подушку, состроив особенно злорадную мину:
     – О, эти ужасы каменного мешка. Пожалейте меня, добрый господин.
     Врач, занятый установкой капельницы, кажется, не заметил здоровой доли сарказма во фразе. Локи это вполне устраивало.
     Что бы ни произошло, агент Романова выглядела не лучшим образом. Она была без сознания; из увиденного Локи сделал вывод, что она получила приличную порцию тумаков. Он прикусил язык и довольствовался наблюдениями, пока врачи не ушли, потом развлекался составлением списка её травм и причин, их вызвавших. Набор получился впечатляющий, и Локи был уверен, что знает, где можно так опалить волосы и получить ожоги. Если его предположение верно, то...
     Скажем так, Локи был не в восторге от творческих способностей робота, ворующего магию. Чтобы достичь такого уровня презрения, требовались усилия, обычно используемые для захвата мира или парного бадминтона с доктором Стрейнджем.
     В злодействе, как и в комедии, выбор правильного момента очень важен. Локи не был евреем или настолько больным, чтобы манерно преподносить свои шутки, но он уже давно освоил искусство презрительно усмехаться, рисоваться и казаться скучающим вплоть до момента, когда можно было выпускать бешеных собак– роботов, по виду напоминавших результат скрещивания пуделя и гиены.
     Так что Локи терпеливо ждал, пока Наташа придёт в себя и начнёт оглядываться. Когда она наконец повернулась в другую сторону, Локи промурлыкал самым злорадным тоном:
     – Какая приятная неожиданность, милочка.
     Наташа повернулась к нему лицом, и только тогда Локи заметил брекеты – её челюсть была зафиксирована. Она слабо схватилась за перила кровати, видимо, всё ещё плохо понимая, что происходит.
     Локи решил, что это будет оплата кармических долгов за все случаи, когда Тор произносил уму непостижимые глупости в его присутствии. Ну, может, за половину.
     – Итак, – сказал он насмешливо, идеально копируя её интонации, – так где находится этот робот?

     ПРИМЕЧАНИЯ

      (50) Необходимо отметить, что Тор не стал спорить не из– за сработавшего инстинкта самосохранения. Научные исследования показали, что у Тора желания сохранить свою жизнь меньше, чем у депрессивного офисного планктона в запое. Нет, скорее, Тор точно не знал, что такое «сговор», и не собирался спрашивать. Из контекста он сделал вывод, что это слово означает какую– то смертельную схватку, что казалось Тору приемлемым объяснением.
      (51) Это выражение у Бартона означает «хуже уже некуда». Где– то далеко вселенная хихикнула. От подобного звука здравомыслящие люди прячутся под кроватью и не выходят из дома, пока тело не найдено, а маньяк не посажен в тюрьму.
      (52) Поначалу он пытался извлекать из них квадратные корни, что напомнило ему о некоей ошибке, допущенной при прыжке из окна квартиры, так что Локи бросил это занятие с отвращением. Большинство людей могли простить себе ошибку в расчёте экспоненты, столкнувшись с угрозой смерти, но у Локи очень высокие стандарты.

     Глава 18

     Только оказалось, что это не оплата кармических долгов и даже не кража мелочи из магазина. Прежде чем Локи задал свой вопрос в семнадцатый раз, дверь в палату распахнулась, очень театрально, по мнению Локи, так умеют только шоумены.
     На пороге стоял Клинт Бартон, так что Локи даже не сильно ошибся.
     Печально было то, что появление Бартона заставило Наташу остановиться в процессе закатывания глаз.
     – Привет, Наташа! – Клинт прошёлся по комнате, захлопнув дверь ударом пятки. – Я купил тебе шоколад, но врачи сказали, что ты действительно сломала челюсть и у тебя рот не открывается, так что я сам всё за тебя съел. – Он демонстративно потряс коробку, из которой не раздалось ни звука.
     Наташа ещё раз закатила глаза – с некоторой долей раздражения. Локи решил запомнить чужие методы. Он сможет изобразить Бартона, только напившись до полной потери сопротивления, но брать на вооружение чужой опыт всегда полезно.
     – Мог бы мне их отдать, – прокомментировал Локи.
     – Да, но тогда бы ты решил, что ты мне нравишься, – возразил Бартон. – В общем, так. – Он достал стрелу.
     Локи вздёрнул бровь.
     – Ты опять хочешь меня этим покалечить?
     – Ты прикован к кровати, это не спортивно. – Клинт как будто даже обиделся. – У меня всё– таки есть гордость. Нет, я хотел её тебе показать. Я почти уверен, что она прошила твоего злобного робота насквозь.
     – И?
     – И застряла в каком– то портрете на противоположном конце комнаты.
     Локи поднял руку насколько это было возможно, старательно дёргая наручник.
     – Ты не против? Я всё равно никуда не смогу уйти – даже со свободными руками.
     – Конечно. У меня есть пистолет, так что я всегда смогу тебя пристрелить. Это я так, на всякий случай.
     – Никогда не думал, что ты из тех, кто носит подобное оружие.
     – Не пойми меня превратно, но огнестрелу не хватает некоего изящества. С другой стороны, пистолет вполне практичен, когда надо быстро кого– нибудь продырявить, – ухмыльнулся Клинт. – А ещё он практичнее перфоратора, так что вот.
     Локи в изумлении уставился на него.
     – Да я пошутил. – Клинт подошёл к кровати и расстегнул наручники, даже когда агент Романова издавала странные звуки, словно пытаясь кричать с закрытым ртом. Если подумать, то именно так и было.
     – Мне больно это говорить, но спасибо. – Локи напоказ размял запястье и взял стрелу в руки. Она была немного липкой, и, понюхав её, Локи почувствовал запах апельсинов. Показухи ради он проверил балансировку стрелы. Что дало ему необходимые несколько секунд для размышлений, рассмотрения всех возможностей и формулирования жизнеспособной гипотезы.
     – Ну и?
     – Робот, очевидно, не создан из плоти и крови. – Локи покрутил стрелу в руках и вернул её Клинту оперением вперед. В конце концов, он был высшим существом, что требовало некоей галантности, даже если он сидел с голой задницей.
     – И не из металла. – Бартон сунул стрелу подмышку.
     – Какое меткое замечание, – сухо прокомментировал Локи. – Я отметил то же самое, встретившись с ним лицом к лицу. Я пытался проткнуть его кочергой. Думаю, ты представляешь, чем это закончилось. Стрела даже пахнет так же. Апельсинами.
     – Никогда бы не подумал, что ты замечаешь запахи.
     – Напоминаю: мы говорим о роботе, а не обо мне. – Локи принюхался. – Как бы то ни было, я никогда не буду пахнуть как фруктовый салат.
     – Так что же это? Испорченный фруктовый салат?
     Локи откинулся на спинку кровати, потирая подбородок освободившейся рукой (53).
     – Истиной сущностью робота является… – Он замолчал и посмотрел на агента Романову. – Да, это был робот, точнее, частично робот, а не оживший тостер или что я там говорил. Ты мне всё равно не поверишь, чем очень меня обидишь. – Он отвернулся от неверящей агента Романовой и переключился на Клинта. – Как бы то ни было, оно размером примерно с грейпфрут. Так что тело для него – лишь возможность передвигаться и способ защиты. – Он нахмурился. – Имея доступ к моей магии, невероятно просто создать любое тело и поддерживать его функционирование. – У Локи чесались руки нарисовать диаграмму и таблицы к ней; механические действия обычно помогали ему думать.
     – Типа апельсина?
     – Возможно. Это лишь вопрос перегруппировки молекул в более подходящие для них места и мороки с поглощением света, что позволяет получить нужные цвета…
     Клинт хмыкнул, вращая стрелу в руках как жезл, и, казалось, представлял себя в роли участницы военного парада, только со щетиной на лице.
     – Похоже, ты этим часто занимаешься.
     – Не прикидывайся идиотом, ты лично несколько раз видел этот трюк. Приобрести навыки метаморфа очень просто.
     – Так что робот может быть чем угодно.
     – Технически – да, – согласился Локи, хотя знал, что это не так. Было ясно, что у существа нет воображения. – Учитывая тот факт, что оно уверено, что является мной, полагаю, большую часть времени оно выглядит как я.
     – То есть, его надо взорвать, и всё будет хорошо?
     – Возможно.
     – Звучит неубедительно.
     Локи пожал плечами.
     – Мне нужно больше информации, чтобы быть хоть в чём– нибудь уверенным. – Он подёргал ногами. – Возможность ходить мне обычно помогает. Злым гениям вроде меня гораздо лучше думается на ходу.
     Клинт осторожно посмотрел на агента Романову, которая многозначительно покачала головой.
     – Конечно, шутник.
     – В душе ты так не разговаривал, – лениво улыбнулся Локи и быстро продолжил, пока Бартон не придумал ответ: – Расскажи мне про ваши приключения. И где мой… Где Тор, кстати? Я думал, он уже сюда вернулся и будет мне надоедать изо всех сил. – Не то чтобы он беспокоился о Торе; если этого бугая покалечил какой– то робот, он сам виноват (54).
     – Несколько скелетов сбежали из музея, так что он их разыскивает. Ты удивишься, если узнаешь, как быстро могут двигаться эти ископаемые. – Клинт нахмурился. – Или не удивишься.
     – Не удивлюсь. Так заварушка была в музее?
     – Да.
     – Расскажи в подробностях. – Локи внимательно слушал, пока Бартон описывал их последнюю запутанную операцию, бойню и конечный результат: робот сбежал, прихватив с собой некоторые образцы минералов, включая никелевожелезный метеорит, включённый в экспозицию. Клинт, казалось, почти обиделся, когда сразу после этого робот исчез, а не начал беготню по египетскому залу как сам Локи.
     Всё дело в том, что если бы Локи хотел совершить какое– нибудь злодеяние, он забрал бы именно указанные предметы. Плюс один довольно могущественный артефакт из экспозиции народов Севера. Но в прошлый раз Локи оставил всё на месте, потому что пришёл туда в первую очередь развлечься, подурачить Мстителей и заставить их думать, что ему нужны совершенно посторонние артефакты – так, на всякий случай (55).
     Если бы робот забрал те вещи...
     – Локи?
     – Да? – Он переключил внимание на Клинта, смотревшего на него странно (в таких случаях обычно говорят «неодобрительно»). Локи так и не понял, при чём тут добро, но слово очень подходило.
     – Ты только что очень странно смотрел в пространство.
     – Ну, ты всегда ужасно выглядишь, но я стараюсь не заострять на этом внимание, – спокойно ответил Локи. – Я размышлял. Понимаю: ты не имеешь ни малейшего представления, как этот процесс выглядит или ощущается.
     – Если ты всегда думаешь с таким выражением лица, – хмыкнул Клинт, – я даже не хочу знать, о чём ты думаешь.
     – И правильно. – Локи принялся отбивать пальцами ритм на одеяле. – Робот, скорее всего, отправится к тому чудному телескопу в Аречибо. За отражателем и парой антенн.
     – И ты мне это рассказываешь, потому что... – нахмурился Клинт.
     – Потому что мне скучно, – пожал плечами Локи. – Может, ты захочет остановить эту груду металлолома. Я с радостью помогу. Он уничтожает мою тщательно созданную репутацию.
     – Я думал, ты будешь радоваться, что робот надрал нам задницы.
     Локи собрался было спорить, но вовремя спохватился; как бы ему ни хотелось всем и во всём противоречить из– за этого робота, забывать о стратегии не стоило. Чтобы игра оставалась игрой, нужно было руководить Бартоном и его друзьями как марионетками на верёвочках (это довольно сложно делать одной рукой). Почти без усилий Локи изобразил на лице презрение.
     – Пожалуйста. У меня есть репутация и куда больше лоска, о чём вы прекрасно осведомлены.
     – Правда? А как же тот случай, когда...
     – С помощью пилочки для ногтей, – царственным жестом отмахнулся Локи.
     – Зараза. – Клинт захлопнул рот.
     – Ты правда хочешь обсуждать эту тему? – Локи поудобнее устроился на больничной подушке, радуясь, что смог сбить Бартона со следа, потому что у Клинта лицо стало цвета малинового шербета (57).
     Клинт погрозил ему пальцем, но не нашёлся, что ответить. Молчание было мудрым решением, потому что противник превосходил его по всем фронтам, а Локи был готов спеть что– нибудь из леди Гаги ради удовольствия видеть, как Бартон взорвётся. Локи считал, что у него довольно приличный голос.
     – Аречибо, запомни. Вот и умница. – Королевским жестом он отпустил посетителя. Клинт был настолько взволнован, что не заметил, как Наташа пыталась привлечь его внимание; возможно, она пыталась напомнить Бартону, что на Локи надо надеть наручники.
     Ну что ж, жизнь налаживалась, хоть и медленно. Когда за Бартоном закрылась дверь, Локи повернулся к агенту Романовой и лениво ей улыбнулся.
     – Итак, – промурлыкал он. – На чём мы остановились?

     ПРИМЕЧАНИЯ

      (53) Этот жест обычно приносит больше пользы, если у злодея есть бородка, которую можно оглаживать, но практика показывает, что он оказывает положительный эффект как на формирование заговоров, так и на теоретизирование.
      (54) Локи постоянно повторяет эту мантру, так же как и другую: что он не имеет никакого отношения к исчезновению и болезненной смерти нескольких человек, умудрившихся серьёзно ранить Тора.
      (55) Для Локи Всякий Случай – почти разумное существо. Он формирует вероятности развития событий для непредвиденных обстоятельств (в том числе для того, чтобы Локи можно было загнать только в тот угол, который он сам построил).
      (57) Локи собирался найти и придать мучительной смерти того идиота из рекламщиков, кто первый перепутал шербет и сорбет, но попробовав фруктовое мороженое, решил, что от избытка сахара в крови добреют.

     Глава 19

     Аречибо оказался городом в Пуэрто– Рико, что Клинт должен был сразу же вспомнить. С другой стороны, это Пуэрто– Рико, а у Бартона были странные провалы в памяти о последней вылазке туда (это признак чрезмерного потребления текилы (58)). В тот раз он расслаблялся в компании Тони, да и вообще большинство провалов в его памяти были так или иначе связаны со Старком. Должно же быть в жизни хоть что– нибудь неизменное.
     Пуэрто– Рико было слишком далеко для путешествия на вертолёте или Торе (слава богу!), так что в ход пошёл один из частных самолётов Тони. К компании присоединился Стив, как раз разобравшийся с засекреченной проблемой в Сербии.
     Стив отказался от предложенного Клинтом пива и скептически разглядывал салон.
     – Признаюсь, я давно не летал на самолётах, но почему в центре установлен шест?
     Клинт воспользовался ножом, который большинство людей в здравом уме назвали бы мечом, чтобы открыть пиво.
     – Знаешь, в жизни бывают ситуации, когда лучше не задавать вопросы, чтобы не получить ответы, которые тебе не понравятся.
     – Да?
     – Это одна из них.
     Тор горестно смотрел на пиво, он расстроился, узнав, что на борту нет медовухи.
     – Здесь хотя бы нет зеркал на потолке. Это сбивало меня с толку.
     Стив закрыл лицо рукой.
     Клинт рассмеялся и отсалютовал Тору банкой пива.
     – Кажется, так было задумано. – Он откинулся на спинку кожаного дивана. – Тор, мне что– то не нравится в твоём брате.
     – Что именно? – прищурился Тор.
     – Он слишком милый. – Бартон отхлебнул пива (59). – Я периодически напоминаю себе, что мы не друзья, потому что мне кажется, что не только он вешает мне лапшу на уши. Это сбивает меня с толку.
     – Может, он и не так плох, – предположил Стив. Вероятно, это было последствие боксёрского матча с Гитлером, но Роджерс с трудом осознавал тот факт, что плохие парни обычно прекрасно умеют притворятся хорошими, маниакальный смех и удары в спину начинаются чуть погодя.
     – Мой брат может быть очень приятным, когда хочет, – пожал плечами Тор. – И думаю, на всех вас он просто произвёл нехорошее первое впечатление. – Он украдкой оглянулся, словно ожидая, что агент Коулсон или Наташа выскочат как черти из табакерки.
     – Вы оба, пожалуйста, постарайтесь вспомнить все случаи, когда Локи пытался нас убить, – вздохнул Клинт.
     – Поскольку он не преуспел, я не понимаю, почему ты жалуешься, – ответил Тор. – Жизнь без битвы скучна.
     – Да, возможно, но он всё равно покалечил много народа. И порушил много собственности. – Стив потёр подбородок.
     – Вот, это ещё один момент, не дающий мне покоя. – Бартон отпил полбутылки одним глотком и начал размахивать ею, чтобы донести свою мысль. – Мы постоянно слышим, что он какой– то невероятный гений…
     – Он самый умный из всех моих знакомых, – вставил Тор.
     – Да, он, скорее всего, умнее всех нас за исключением Тони, и в половине случаев Локи не такая зараза, как Старк, но позвольте мне рассказать, насколько этот факт лишает меня покоя и сна. – Клинт ещё раз взмахнул рукой и вернулся к своим рассуждениям. – У него есть мозги и до недавнего времени была магия, и каждый раз, когда мы с ним встречаемся лицом к лицу, я надеваю коричневые штаны, потому что даже если мы в итоге выигрываем, хочется наложить в них от страха как минимум по три раза за встречу. – Он допил пиво и с грохотом поставил бутылку на стол. Получился отличный восклицательный знак. – И по идее, мы в невыгодном положении, потому что мы не психопаты.
     – ...Локи говорит, что он социопат… – услужливо вставил Тор.
     – Какая разница, мы не социопаты, которым всё равно, за кем охотиться. И тем не менее, мы всё время побеждаем. Всегда. Даже когда кажется, что мы чудом выбрались, мы отделываемся шишками и синяками. Но один– единственный раз встретившись с этим роботом, Наташа едва уносит ноги, а Коулсон был вот настолько близок к смерти. А я получил офигенный шрам, который покажу своей следующей девушке.
     Тор уставился на него; Бартон понял, что его занесло, встал и начал нарезать круги вокруг шеста в центре кабины. Потом остановился, упёр руки в бока и посмотрел на Тора со Стивом.
     – Ну?
     – Я ничего не понял, – заявил Тор. Стив как будто задумался.
     – Ты правда думаешь, что твой брат глупее какого– то робота? – не выдержал Клинт. – Или думаешь, что здесь что– то нечисто?
     Тор никогда не понимал сарказма (он оставлял это занятие для Сиф и Локи), но он накапливал крохи язвительности, чтобы использовать её в самых крайних случаях. В данном случае в его взгляде на Клинта смешались скептицизм, неверие и веселье – и всё это на фоне блондинистой бороды.
     – У моего брата, – медленно заговорил он, словно боясь, что у Бартона черепно– мозговая травма, состояние которой ухудшается от быстрой речи, – всегда что– нибудь нечисто.
     – Ты прекрасно понял, о чём я! – заорал Клинт. От этого выражения лица Тора ему стало нехорошо. Бартон мог поклясться, что именно в тот момент увидел семейное сходство между братьями.
     – Ничуть. – Тор откинулся на спинку кресла и скрутил крышку с бутылки пива, хотя она и не была для этого предназначена. – Ты думаешь, что Локи что– то замышляет. Это очевидность как фраза «небо голубое» или «агент Романова…»
     – Придержи язык, – предупредил Клинт. – Ты думаешь, она не узнает, что ты сказал, но я тебе говорю: у неё везде есть уши.
     – Ну, ты понял.
     – Да, но ты не понял меня. – Бартон повернулся к Стиву за поддержкой. Тот натягивал синюю маску на лицо и демонстративно смотрел на часы. – Мне нужна помощь.
     – Я думаю.
     – Что, совсем никак? – вздохнул Клинт.
     – Нет, у меня есть пара идей. Я просто думаю. – Стив усмехнулся. – Думаю, вам пора готовиться. Мы почти на месте. И судя по твоим словам нас ждёт отнюдь не пикник.
     – Нет, – печально ответил Бартон. – А я люблю пикники.
     – Что может быть слаще битвы? – ухмыльнулся Тор.
     Клинт хмыкнул и начал собирать свой лук.
     – Говорит парень, которого в прошлый раз едва не подожгли.

     * * *

     Бартон и Стив, упакованный в костюм Капитана Америка, решили появиться на поле битвы классическим образом: спрыгнув из самолёта с парашютом. Скептически разглядывавший свой рюкзак Тор успокоился, когда узнал, что его задача – следить за воздушным пространством и отвлекать робота, пока парашютисты не приземлятся.
     Клинт позволил Стиву прыгнуть первым, иначе Роджерса бы разорвало от усердия. Он прыгнул следом, попав в зону плотной облачности над Пуэрто– Рико.
     – Ты знаешь, что мы ищем, да, Стив? – спросил он по рации скорее для поддержания беседы.
     – Ты говорил про телескоп, так что обсерваторию, так?
     Бартон ухмыльнулся. Он вывел на экран спутниковые фотографии Аречибо.
     – О, через минуту сам всё увидишь.
     Они вышли из слоя облаков, Тор был уже красным пятном далеко впереди, направляясь к зелёным холмам, окружавшим странную серую долину.
     – Что за фигня? – спросил Стив через секунду.
     – Видишь долину? Она вся и есть телескоп.
     Телескоп в Аречибо – самый крупный аппарат в своём классе, громадный радиоприёмник размером с долину, покрытый антеннами и с собственным отражателем.
     Опять повисла тишина.
     – А Локи назвал его маленьким. И чудным.
     – Локи засранец. – Бартон ухмыльнулся. От встречного ветра у него заболели зубы, так что он быстро закрыл рот. – Тебе просто надо научиться говорить на языке идиотов.
     – И он думает, что… робот попытается что– то отсюда украсть?
     – Типа того. Самая сложная задача здесь – ничего не взорвать. Потому что если что– нибудь сломаешь, Стив, придётся оплатить стоимость.
     Роджерс рассмеялся и раскрыл парашют.
     – Постараюсь запомнить.
     Внезапно вся долина засветилась нестерпимо белым светом, Бартон даже закрыл глаза.
     – Думаешь, это Тор? – спросил Стив. Он достал пистолет, хотя на таком расстоянии оружие было бесполезно.
     – Надеюсь. И надеюсь, он помнит ту часть плана, согласно которой он должен отвллекать робота. Не знаю насчет остальных, но думаю, Джейн его точно покалечит, если он повредит этот телескоп.

     * * *

     Возможно, робот понял, как управлять магией. Аречибо стал куда большей катастрофой, чем музей. Там были ожившие деревья, влезавшие на телескоп и пытавшиеся отодрать от него детали, скреплявшие антенны и перекрывавшие доступ к отражателю. Этих созданий Клинт оставил Стиву. В конце концов, парень – супер– солдат, хотелось думать, он помнит курс начинающего поджигателя, прочитанный Бартоном, и не забудет, что дерево воспламеняется.
     Бартон приземлился и отцепил парашют под грохот вибраниумнового щита, летавшего между ожившими деревьями.
     С другой стороны, Стив может забить всё живое до смерти. Зачем портить ему праздник?
     Он оглядел близлежащие холмы в поисках красноречивых вспышек или вихрей, обычно указывавших на местонахождение Тора. У него была собственная миссия, на которую он сам себя назначил после разговора с Локи. Клинт Бартон твёрдо верил в то, что стрелы должны попадать туда, куда он выстрелил, и гордо торчать из той части тела жертвы, которую выбрал он, Бартон. Так что он считал личным оскорблением тот факт, что стрелы не только прошили робота насквозь (60), но и не нанесли ему видимого урона. Всё вскоре поменяется.
     Ещё одна слепящая вспышка сверкнула где– то выше по склону, даже, наверное, с другой стороны холма. Тихо матюгнувшись, Клинт побежал туда, размахивая луком в руках. Он почти неслышно нёсся по опавшим листьям. Не то чтобы это имело значение, когда по холмам катилось эхо от взрывов. Он добежал до вершины, попытался отдышаться и тогда увидел их.
     Клинт не остановился, он встал на одно колено, натянул тетиву с новой, специально разработанной стрелой и выстрелил – всё одним плавным движением. Был лёгкий ветерок, но стрела не полетит прямо, пока её не раззадорить, сотня переменных может повлиять на точность выстрела. Но Клинт об этом даже не задумался, потому что он Клинт Бартон, он не промахивается.
     Робот успел повернуть голову под каким– то неестественным углом, а потом стрела попала ему прямо между глаз.
     Бум!
     По сравнению с общим шумом этот звук был почти как взрывающийся фейерверк, негромкий хлопок. Но дело было сделано, голова робота исчезла в облаке дыма.
     Клинт ухмыльнулся, ожидая падения безжизненного тела.
     Это была, вероятно, его первая ошибка (61).

     * * *

     По мнению Тора, операция шла по плану. Он покинул самолёт раньше остальных и направился к зеркальной антенне телескопа. Он сразу же увидел робота: тот нацепил на себя копию старых доспехов Локи вместе с рогами. От этой картины у Тора ком встал в горле, от которого он избавился, зарычав.
     Он поудобнее перехватил Мьёлльнир, создал молнию и направил её прямо в самозванца. В результате получился страшный грохот и вспышка ослепляющего света. Тор извернулся, избежал столкновения с двумя шарами плазмы и заорал от избытка эмоций.
     Не поворачивая головы, потому что враг уже обратил на него внимание, Тор круто развернулся и полетел вверх по склону.
     Увернувшись от ещё двух сгустков плазмы, он развернулся в воздухе и увидел робота, летевшего за ним (при помощи какой– то магии, конечно). Тор приземлился и одновременно бросил Мьёлльнир. Как он и подозревал, робот даже не попытался увернуться, возможно, предполагая, что молот нанесёт не больше урона, чем стрелы Бартона. Мьёлльнир услужливо оторвал роботу ногу, завис в воздухе и вернулся к Тору.
     Это ещё больше привлекло внимание робота. Он направил в Тора еще один сгусток плазмы и приземлился куда более грациозно, чем положено существу с одной ногой. Устав от этой игры (право же, Локи кидался в него всем, что не привинчено к полу, едва научился ходить), Тор отбил плазму Мьёлльниром. Близлежащее дерево рассыпалось в щепки.
     – Перестань прикидываться моим братом и сражайся со мной со своим собственным лицом! – крикнул Тор роботу. – Я не собираюсь смотреть, как ты его позоришь!
     Робот отмахнулся от обвинений, его нога отросла.
     – Дурак, – прошипел он. Тор был вынужден признать, что робот очень похоже изобразил разозленного Локи. – Я и есть Локи, единственная верная версия. – Он улыбнулся так, что Тора переполнили одновременно гнев и страдание. – Мой предшественник никогда не мог убить тебя. Я воспользуюсь этой возможностью, чтобы доказать серьёзность своих намерений.
     Потом начался кошмарный повтор битвы на Бифросте, единственный раз, когда Тор был уверен, что Локи действительно хочет его убить. Были какие– то иллюзии и безумное оружие как тогда, только сейчас всё происходило в жуткой тишине, и робот двигался очень плавно, словно у него не было костей.
     С другой стороны, Тор не собирался сдерживаться или уговаривать робота, что уравнивало шансы.
     Более того, робот ничего не бросал в него, никаких новых снарядов, даже если они были мощнее. Магические молнии были обманчивым оружием, но всё равно наносили определённый урон; дубликаты робота материализовались в одну секунду, растворялись в следующую – со всем этим Тор уже сталкивался и в конечном итоге побеждал.
     Тор ещё раз бросил в робота Мьёлльнир; тот ответил, взорвав между ними сгусток чистой энергии. Тор сбил восемь деревьев, девятое устояло. Потом Тор поднял руку и вызвал Мъёлльнир.
     Было ещё кое– что. Робот не уставал как Локи время от времени. Иногда его брат использовал настолько много магии, что было почти видно, как у него плавились мозги. У робота такой проблемы не было.
     Тор рыкнул, встал на ноги и отряхнул с себя щепки и листья. Робот протянул к нему одну руку, в которой формировался новый сгусток плазмы (это существо вообще не обучаемо?).
     Внезапно робот повернул голову почти на сто восемьдесят градусов. А потом его голова взорвалась. Вместо того, чтобы упасть, как положено нормальному трупу, тело растворилось.
     Тор рассмеялся и двинулся вперёд, держа Мьёлльнир в одной руке. У него не было сомнений, что это дело рук Бартона.
     – Я даже не успел повеселиться… (62)
     Тут его ослепила яркая вспышка. Тор закрыл глаза и заслонился Мьёлльниром от тепловой волны. Кажется, он слышал крик, роль жертвы, видимо, выпала Клинту.
     Всё ещё не открывая глаза, он поднял Мьёлльнир и вызвал молнию, ему нужна была только цель.
     Холодные, немного липкие руки схватили его за голову сзади. И что ещё неприятнее, чужие пальцы расплавились и растеклись по его лицу к ушам и носу.
     – Жалкое зрелище, – прошипел робот голосом Локи. – Не понимаю, почему этот дурак потратил столько энергии на ненависть к тебе.
     Тор смеялся, даже когда в одном ухе образовалась пробка, началась мигрень и в глазах потемнело.
     – Ты дурак, потому что не понял, что он всё равно меня любит.
     Два события произошли одновременно, и не понятно, какое вызвало больший взрыв. Тор ударил Мьёлльниром по земле, высвободив всю накопленную энергию на себя и, что важнее, на робота. Тот завизжал что– то похожее на «Перегрузка!» на ухо Тору. Вывернув всё магическое поле в округе наизнанку.
     В любом случае для Тора это уже не имело значения. В какой– то момент взрыв становится всего лишь взрывом, особенно, когда ты находишься в его центре.

     ПРИМЕЧАНИЯ:

      (58) Философия Бартона относительно отдыха такова: если ты проснулся утром без странных татуировок и можешь отчётливо вспомнить, что было вчера, вечеринка прошла зря.
      (59) До асгардских стандартов ему было далеко, но Тор оценил приложенные усилия.
      (60) С технической точки зрения он был даже готов смириться с «прошили насквозь», если бы это действие сопровождалось мультяшными фонтанами крови.
      (61) Строго говоря, это не так. Его первой ошибкой было вступление в ряды Щ.И.Т.а или даже рождение. Если мы говорим о том дне, то первую ошибку можно описать так: «Бартон встал с кровати».
      (62) Если бы Тор был обычным человеком, эту фразу можно было бы счесть большой ошибкой. Но в масштабах Вселенной такие высказывания составляли сущность Тора, так что ничего не поделаешь.

@темы: перевод, bromance, джен, Локи, Мстители, G

---

Встреча московских фанатов Тома Хиддлстона-23 ноября!

[Фан-клуб Тома Хиддлстона]

Уважаемые друзья!
23 ноября, то есть уже в эту субботу в Москве состоится встреча фанатов Тома.

Следить за новостями Вы можете здесь или (при наличии аккаунта - в нашем медиа-канале в ВКонтакте) по ссылке - vk.com/event61220245.

В списке событий на встрече предполагается прогулка по городу, веселые посиделки в антикафе ЛакиЛоки и открытие двухмесячного фото-проекта клуба: "Мы тоже любим Шекспира, Том!" - приуроченного к выходу на широкий экран "Кориолана". Подробнее о проекте тут: vk.com/tomas_hiddleston?w=wall-34716012_66015%2...

О фото-проекте вы можете почитать здесь: vk.com/tomas_hiddleston?w=wall-34716012_66015%2...
А вечером более подробно все появится на нашем сайте.

Программа мероприятия:
12-00 - встреча в метро Арбатская (синяя ветка), у информационной колонны.
12-15 - фотопрогулки по Арбату. Будет несколько очень качественных фотоаппаратов, так что приходите с цитатами.
14-00 и до упора - посиделки в кафе "ЛакиЛори".

Ждем вас 23 ноября!

@темы: оффлайн, Фотографии, Том Хиддлстон, Информационное

---

[Dahut]

Надеюсь, не повтор... просто очень понравилось *если повтор, то заранее пардон*))) Тем более не за горами уже Рождество и НГ

(с)

@темы: gif, Локи

---

[Локи Лафейсон]

От reammm:

Моар)

От mrhiddles:



От ta-tsu-ri:

@темы: Тор/Локи, Фанарт, Локи, Тор