Заявка для luvvie

[Kaktyc I.D.]

Заявка НГФикатона
Тор/Локи, рейтинг на усмотрение автора. Мечтается о чем-то сюрреалистическом, совместных путешествиях, странствиях по мирам. Можно ангст, смерть персонажа. Отсылки к мифам, но как канон - фильм

Название: Вечность иллюзий.
Автор: TroloLoki
Бета: SeverusS
Рейтинг: R
Жанр: сюрреализм, ангст, драма.
Предупреждения: избиение, изнасилование.
От автора: за определенное количество идей спасибо заявке с Тор-феста про Мстителей - пациентов психбольницы.
Пролог

Танец. Тягучий, древний как сами своды Асгарда. Локи чувствует жар ладоней брата, там, где они касаются кожи.
Это не победный танец воинов, не веселые пляски хмельных гостей.
Локи улыбается так изящно и двусмысленно, что все завороженные плавными движениями взгляды сосредотачиваются на его губах.
Колдовская пляска, танец силы.
Локи ускользает, извивается как змея. Тор его удерживает.
Чародей и воин.
Одно.
На пальцах Локи вспыхивают зеленые огни, по доспеху Тора струятся молнии.
Бог Огня.
Бог Грома.
Одно.
Тор поднимает ладонь, Локи прикасается к ней своей. И руки уже не разомкнуть: пока звучит колдовская музыка, пока глубокий зеленый туман стелется по углам, окутывает гостей, колышется у подножия трона Одина.
Вкрадчивые мягкие шаги по кругу, Тор смотрит в чужие глаза и видит там пламя. Огни Рагнарёка.
И его сердце на миг сжимает страх.
Факелы гаснут один за другим, за колоннами таится тьма, в ее глубине Тору слышен скрежет невидимых когтей. Туман закручивается вокруг танцующих в тугую спираль. У Локи закатываются глаза, он запрокидывает голову и тихо шепчет что-то. Не разобрать. Тор кожей чувствует разлитую вокруг силу.
За Локи тянется темный шлейф его одежд, или же это мрак пробрался к нему за спину? Его лицо неуловимо меняется, черты заостряются. Тор видит, как вытягиваются, падая на плечи, черные как смоль волосы – в них мерцают языки пламени.
Свободной рукой Локи проводит по своему лицу, касается шеи. Тело, выгнутое дугой, держится только за ладонь Тора, словно их сплавило друг с другом.
Пока звучит музыка, Локи не отнимет руки.


Пальцы, держащиеся за гладкое древко копья разжимаются неожиданно легко. Локи падает, но видит перед собой только лицо Одина, его разочарованный взгляд. Он опять не справился, оказался недостоин доверия и гордости отца. Жить с этим было бы невозможно, поэтому падение в звездную бездну кажется лучшим выходом.
Локи чувствует кожей жар и холод звезд, их нестерпимое сияние слепит его, и, когда терпеть его становится уже невозможно, бывший бог закрывает глаза.

Локи садится в постели.
- Сон? – шепчет он и касается кальцами подрагивающих губ, одна часть его сознания все еще пребывает во власти видения, но другая уже вполне осознала себя.
Он, Локи Лафейсон, сводный брат Тора Одинсона, наследника крупной корпорации.
Он любит своего брата и ненавидит его невесту.
Все верно.
Он – Локи.
Но сновидение кажется реальным до дрожи, Локи сжимает кулаки. За окном виден серый мутный рассвет. Сегодня он едет навестить брата, и снова засыпать не имеет ни малейшего смысла. Локи страшит то, что он может увидеть, вновь закрыв глаза.

19 декабря 2012 (8.06)
Ход у их представительского седана ровный и мягкий, Локи даже успевает задремать, на этот раз без всяких сновидений, пока его не будит шофер.
- Мистер Лафейсон, мы приехали.
Локи проводит рукой по глазам, стирая сонную истому, и выходит из машины. Все окна в трехэтажном здании забраны решетками, Локи не нравится желтоватый цвет стен. В остальном клиника ничем не отличается от обычной больницы.
- Мистер Лафейсон, здравствуйте, - улыбается девушка за стойкой регистратуры, обслуживающий персонал давно запомнил его, таскающегося сюда с упорством одержимого, - ваш брат уже проснулся.
- Спасибо, - говорит Локи и идет на второй этаж, уверенно сворачивая налево, в северное крыло. За ним неотступно следуют два санитара, нелишняя, кстати, мера предосторожности – порой брат бывает не в себе.
Перед палатой Локи замирает, словно в нерешительности, смотрит через окно в двери и молча кусает губы.
- Мистер Лафейсон? – окликает его один из санитаров.
- Все в порядке, - говорит Локи и открывает дверь.

Глаза Тора вспыхивают от радости каждый раз, когда брат приходит к нему. Но Локи не любит это место. Запах лекарств, мертвенная бледность стен, крепкие засовы на дверях. И брат. Такой слабый и беспомощный. Локи хочет, чтобы все это оказалось наваждением, хочет и понимает, что ситуация до отвращения реальна. Что его сильный и храбрый старший брат погрузился в пучину своих собственных иллюзий, не желая сопротивляться и бороться. Что он бросил Локи одного.
- Брат, - Тор улыбается и берет безвольную руку брата в свои ладони. Локи стоит перед ним в темном пальто, на плечах следы растаявшего снега. На улице столь сильный снегопад, что Локи успел покрыться белесым ледяным налетом, пока шел от машины. Тор не замечает смешанных чувств на его лице: растерянности, усталости, страха и, какого-то несвойственного Локи, презрения.
- Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Локи и садится на стул рядом с братом.
- Хорошо, - Тор улыбается какой-то щенячьей, просящей улыбкой, - Локи, когда я смогу вернуться домой? Мне здесь не нравится.
Он задает этот вопрос каждый раз уже четыре месяца, Локи стискивает зубы – сегодня ровно четыре месяца с того дня. Ему хочется сказать что-то грубое, злое, встряхнуть брата, заставить его раскрыть, наконец, глаза и перестать витать в своем вымышленном мире.
- Я так скучаю по Асгарду, - говорит Тор, - по Сиф, по Хогуну, Вольшштагу, Фандралу. Жаль, что они не могут прийти с тобой.
Локи перекашивает от его слов. Особенно от упоминания Сиф, подружки его брата. Это Локи настоял, что ей сюда нет хода. Впрочем, нелюбовь была у них взаимной и обоюдной. Троица туповатых дружков Тора бесила Локи до крайности, сложно любить людей, которые заполнили все твое детство бесконечными насмешками в меру своих скудных умов.
- Брат, - позвал Тор, - брат. Как… как отец? Он… спит?
Брат упорно отказывался принимать то, что Один, их отец, впал в кому, и называл это сном. Ну что ж. Эти состояния и самом деле похожи.
- Спит, - соглашается Локи, - мы не знаем, когда он проснется. Этого может, не случится никогда.
Локи на мгновение прикрывает глаза и ощущает, как его ладонь накрыло уверенное тепло.
- Вернись ко мне, Тор, - шепчет он, - вернись.
Минутная слабость. Локи резко встает и поворачивается к двери, он чувствует отвращение к самому себе. И злость, обжигающую нутро. Он злится на брата, за все это, за то, что заставил Локи быть таким слабым.
Спиной он чувствует тяжелый взгляд Тора и не может понять, что же он означает.

* * *
19 декабря 2012 (22.14)
Локи Лауфейсон устало потер покрасневшие от долгой работы глаза. Вытянувшись в кресле, он нажал кнопку коммутатора и проворковал с усталой усмешкой.
- Сигюн, милая, ты не сделаешь мне кофе?
Девушка в приемной вздохнула. Ей не терпелось отправиться домой пока еще ходит метро. Шеф, естественно оплатит ей такси, но по извечным Нью-Йоркским пробкам…
- Конечно, мистер Лауфейсон.
Локи думает о том, что перестает быть собой, бесповоротно утрачивает черты характера, одну за другой. Слишком много навалилось после той аварии. Локи чувствует, что у него не хватит сил справиться со всем этим в одиночку.
Сигюн приносит ему кофе, она ободряюще улыбается шефу и гладит его по руке. Милая, добрая Сигюн. Локи говорит ей, чтобы шла домой, что он тоже скоро уйдет. Неуспокоенная его словами девушка уходит, у самой двери оглядываясь. Взгляд ее печален и полон тревоги, Локи только усмехается.
Он вновь придвигает к себе ноутбук, поражаясь тому объему дел, которые его отчим успевал осуществить за один-единственный день. Локи так еще не может. От бессилия опускаются руки.
На столе вибрирует телефон.
«Фригг»
- Да, мама, - говорит Локи, прижимая трубку к уху плечом.
- Локи, - он чувствует ее улыбку. На секунду становится легче, - ты вернешься сегодня домой?
Она тревожится, ей невыносимо одной в пустых комнатах их большого дома. Локи чувствует стыд за то, что бросает ее там.
- Нет, мам, не получится, - Локи касается пальцами фотографии в рамке на своем столе, - не будет смысла ехать на пару часов. Я тут посплю.
- Ох, Локи, - вздыхает Фригг, - я так хочу, чтобы весь этот кошмар закончился.
- Я знаю, - Локи кивает, забыв, что собеседница не может его видеть, - я тоже этого…хочу. С отцом все в порядке?
- Без изменений, все еще без изменений, - тихо говорит Фригг, - врачи каждый день твердят только одно – ждать-ждать-ждать. Боюсь, скоро у меня не останется на это сил.
- Мама, - зовет ее Локи, - мама, все будет хорошо. Отец поправится и Тор… и Тор тоже, - уверенно говорит он.
- Мне так хочется верить твоим словам, дорогой. Спокойной ночи, Локи.
- Спокойной ночи, мама, - Локи нажимает кнопку отбоя и закрывает глаза ладонью.
«Нельзя верить лжецу», - звучит в его мыслях вкрадчивый шепот его собственного голоса.
Работая днем в офисе, он старается об этом не думать, но ночью все тщательно отгоняемые мысли преследуют его. И сны. Поэтому Локи так мало спит и постоянно пьет горячий крепкий кофе.

@музыка: SilenZium - Северное Сияние, Woodscream - Исток Девяти Миров

@темы: angst, Тор/Локи, Мидгард, Фанфик, drama, Новогодний подарочный фикатон, Локи, R, Слэш, Тор

Comments

[Kaktyc I.D.]

* * *
На бледной коже расцветают алые полосы от кнута, направленного уверенной рукой. Локи вздрагивает, выгибается, стонет сквозь зашитые губы: глухо и отчаянно. Поднятые к верху руки затекли, из-под тугой веревки стекает кровь, смешиваясь с потом.
С подбородка на холодный пол медленно падают алые капли. Новый удар, с оттяжкой. Все движения замедленны, почти остановлены чьей-то безжалостной волей, Локи чувствует, как кнут сначала касается кожи, как рассекает ее, и выскальзывает из раны. Острой жалящей боли нет. Есть иная – тягучая и постоянная. Оттого она и страшнее.
Он обнажен, и хлесткие удары жалят все тело.
Локи не помнит ничего, что было до, кажется, он висит здесь целую вечность от сотворения мира. Скребет пальцами удерживающие его путы и рвет губы, растягивая рот в полукрике-полустоне.
Влажные волосы липнут к лицу, кто-то отводит их с впалых щек, шершавые пальцы гладят израненные губы. Локи разбирает тихий шепот.
- Я не могу иначе. Не могу, брат, - волна злобы и горечи поднимается изнутри. Локи кричит, нить провисает. Алая, с ошметками плоти. Его плоти.

20 декабря 2012 (3.56)
Локи просыпается от собственного вопля и сначала не может понять на каком же он свете. Дрожащими руками ощупывает свое лицо, тело и не находит никаких признаков ран. Во рту пересохло, и Локи не может выдавить из себя и звука. Похоже, он задремал, положив голову на сложенные руки. Теперь в затекшем теле ноет и наливается нехорошей истомой каждая мышца. Но эта боль ничто по сравнение с той, что он испытывал там. За гранью…
Безумие. Он сходит с ума, так же как и его брат.
Локи ходит по зданию как по заброшенному городу. Ночью здесь не встретишь, пожалуй, никого кроме охранников, но они давно завершили свой обход. Локи зачем-то спускается по лестнице – мягкое скольжение лифта пугает его в этот пограничный предрассветный час. Неспешное падение…
Локи вздрагивает и останавливается у окна на лестничном пролете, снаружи идет снег. Закручиваясь в вихри у стен небоскреба, ветер швыряет пригоршни колких и злых снежинок на тонкую преграду. Локи думает, что он был бы не против окунуться в этот танец. Ледяной…
Он ждет пока сонный помятый охранник откроет запертые на ночь двери, поднимает воротник и выходит на улицу. Метель, оказывается, бушует только на верхних этажах, у подножия снежная круговерть не столь неистова. Локи выдыхает в шарф и нащупывает в кармане тяжесть бумажника: через дорогу привычно мерцает зеленая вывеска Старбакса.
Локи занимает столик у витрины и смотрит на мельтешение белого снаружи. Этот вид одновременно успокаивает и поднимает волну застарелой тревоги откуда-то из глубины. Ему всегда нравилась зима, настоящая, со снегом, завыванием метели и пронзительным морозом, расписывающим окна поутру. В Нью-Йорке подобного не дождешься.
В руках исходится паром чашка крепкого кофе, но Локи отчего-то даже не хочет спать. Обостренным сознанием он слышит трение нитей, тихий шепот и удары далекого грома.
Главная елка на центральной площади мегаполиса, чье мерцание видно сквозь запотевшее стекло, в этом году была особенно красива. Или Локи так казалось в преддверии каждого сочельника?
Он любил Рождество, красочные гирлянды, улыбающихся людей, суетливый выбор подарков, о, Господи, он даже любил неизменные рождественские распродажи, устраивающие настоящее столпотворение на улицах. Он любил все это.

23 декабря 2011 (14.13)
- Локи! – Тор, красивый, раскрасневшийся от мороза, Тор зовет его и тянет к витрине, где за стеклом сверкают вычурные, усыпанные камнями драгоценности.
Локи хмурится и не понимает, что брат хочет ему показать.
- Как ты думаешь, Сиф это понравится? – он такой простой и наивный, его Тор. И как отцу пришла в голову мысль сделать его главой компании? Локи пристально смотрит на брата и старательно давит в себе злые и ядовитые слова. Но они все равно вырываются.
- Твоей Сиф больше подойдет ожерелье из пивных пробок, - говорит он и стремительно отходит от брата. Настроение испорчено одним только упоминанием этой женщины, и Локи собирается отправиться подальше отсюда, он уже вытягивает руку, чтобы поймать одно из снующих по проезжей части юрких желтых такси. Машина тормозит перед ним, когда сильная ладонь перехватывает его запястье и разворачивает спиной к дороге.
- Почему? Почему ты так говоришь? – рассерженно спрашивает Тор.
Локи закусывает губу и отводит взгляд. Брови сам собой складываются горько и изломанно.
- Отвечай! – требует Тор.
- Сэр, вы собираетесь ехать? Сэр? – прерывает их таксист. Локи пользуется замешательством брата и выскальзывает из его рук, мгновенно прячась в непрочном убежище автомобиля.
- Куда, сэр? – спрашивает чернокожий, больше похожий на джазмена, чем на таксиста, человек.
- Езжай пока прямо, я еще не решил, - говорит Локи и откидывается на сидение.
- Этот человек вам угрожал? – спрашивает таксист, и Локи с досадой думает, что нарвался на любителя поговорить.
- Это был мой брат, - коротко отвечает он.
- Неужели? – удивляется таксист, - вы совершенно непохожи.
- Абсолютно, - тихо говорит Локи и отворачивается к окну. Таксист понятливо замолкает, уверенно лавируя среди потока машин.

23 декабря 2011 (3.14)
Волос Тора касается чья-то ласковая рука, она перебирает тяжелые светлые пряди, гладит кожу за ухом, столько нежности и ласки в этих прикосновениях. Сквозь сон Тор выдыхает:
- Сиф…
Тянется рукой к нависшему над ним телу, ищет мягкие на ощупь полушария, но вместо этого натыкается на неумолимую жесткость груди под плотной тканью. Сон мгновенно слетает с Тора, он дергается и окончательно просыпается. И видит перед собой чужие, зло сверкающие глаза, Локи шипит, когда ловит его недоуменный взгляд и опирается на его плечи, заставляя брата вновь упасть на кровать. Его движения расчетливы, ладони гладят встающую плоть, слегка сжимают шею. Губы скользят по плечам, касаются ключиц и, наконец, замирают напротив лица Тора. Их дыхание, торопливое, надсадное смешивается в воздухе. Тор уже возбужден слишком умелыми прикосновениями брата, но все еще пытается сопротивляться этому бешеному напору, спрятанному до поры темпераменту. «Или Локи такой со всеми своими любовниками?» случайная мысль отзывается неудовольствием и какой-то досадой.
- Локи…
- Молчи, Тор, молчи ради всего святого, - торопливо выдыхает Локи и прижимается своими твердыми губами к его рту, проникает языком так глубоко, словно решил поглотить брата целиком.
«Мой, только мой, никому не достанешься»
Тор удивленно стонет и запускает ладонь в растрепанные темные волосы, притягивает брата ближе. Раскрытой ладонью проходится по спине, и Локи, сидящий на его бедрах, так бесстыдно выгибается навстречу, предлагая всего себя. Без остатка.
Отчего-то брат в костюме и пахнет от него горьким алкоголем. Тор не любит, когда Локи пьет, по нему незаметно, но это всегда приводит к непредсказуемым результатам.
Когда Тор опрокидывает брата на постель, тот может только тяжело дышать от возбуждения и цепляться за него беспомощно и зло, сильными пальцами впиваться в плечи, Тор не хочет думать, как он потом будет объяснять эти следы Сиф. Гораздо важнее сейчас поцеловать доверчиво подставленную шею, провести языком влажную дорожку по щеке, вновь смять опухшие и потемневшие от прилившей крови губы.
Локи выдыхает и шепчет, тихо, сбивчиво, с едва заметным шипением, словно он – змея, принявшая человеческий облик.
- Да, да, пожалуйста, Тооооор, - это длинное протяжное на выдохе, когда Тор опускает ладонь между ног Локи и легко сжимает его член сквозь ткань. Брата подбрасывает на простынях, Тор отстраняется, опасаясь, что причинил Локи боль. Тот смотрит на него с дикой смесью злобы, желания и чего-то еще. Неуловимого.
Брат тянет его на себя, заставляя опуститься всем весом, и нетерпеливо двигает бедрами. Тор выдыхает сквозь сжатые зубы, Локи дрожащей рукой гладит его по спине, трется плотью о плоть. Тор вжимается в него сильнее, длинными ногами брат сжимает его бока, оплетая словно лиана. Так, будто хочет сплавить их друг с другом в единое целое. Навечно.
Когда Локи кончает, из его груди вырывается какой-то сдавленный всхлип, тело под Тором обмякает. Локи весь – острые ребра-ключицы-локти-колени. Лежать на нем неудобно и почти больно.
Он перебирает длинными пальцами влажные волосы Тора, когда тот спрашивает:
- Почему?
Ладонь на мгновение замирает, но потом возобновляет свои движения, не дождавшись ответа, Тор засыпает в непрочном тепле.
Локи смотрит, как за окном занимается рассвет, он уйдет до того, как брат проснется, и никак не будет напоминать об этом эпизоде.

[Kaktyc I.D.]

20 декабря 2012(6.05)
Неясное ощущение беды охватывает Локи ранним утром, когда мутный солнечный свет только начинает проникать сквозь снежную завесу. Неон на улице блекнет, словно отступая перед силой дня. Все людские пороки скрыты под этими вывесками, манящими, зазывающими окунуться в бездну, испить яд вечного блаженства.
«…объявлено штормовое предупреждение, небывалой силы ураган надвигается на Нью-Йорк, неся с собой шквалистый ветер и обильные снегопады, закрыты школы и детские сады. Власти города советуют жителям не покидать свои дома…»
- Сэр, - официантка робко окликает задумавшегося мужчину в темном костюме. Тот поворачивается, и девушка успевает поразиться холодности и отстраненности этих, слишком выразительных для мужчины, глаз.
- Да?
- Мы закрываемся, сэр, ураган. По телевидению объявили штормовое предупреждение… - говорит она, Локи улавливает слова краем сознания. Отчего-то в мыслях воцаряется блаженная пустота. Он кивает девушке и вытаскивает из бумажника купюру, которой с лихвой хватило бы на десяток чашек кофе, который он неспешно пил здесь последние несколько часов.
- Сейчас я принесу вам сдачу, - говорит девушка, но Локи останавливает ее.
- Оставьте себе, - говорит он и, надев пальто, выходит на улицу.
Резкий порыв ветра чуть не швыряет его на фонарный столб. Это хоть немного приводит в чувство, и Локи пересекает почти пустынную дорогу и заходит в здание.
- Джим? Подгони машину к входу, - говорит Локи и на мгновение мешкает, решая, куда он должен ехать. Изнутри все обжигает резкой вспышкой, - он должен ехать к брату.
Локи сбрасывает вызов, не выслушав чужой ответ. Но это неважно, неважно. Он стоит в холле и совершает торопливые звонки.
- Сигюн? У тебя сегодня отгул, обзвони всех – у них тоже выходной. Что значит неправильно? Ну и что, что конец месяца и канун Рождества? – Локи переводит дух и продолжает спорить со своим секретарем, - ты видела, что твориться на улице? Штормовое предупреждение! Все сидят дома! Я сказал! Сигюн, не заставляй меня с тобой спорить. Сигюн, я твой босс или где? Все, я уезжаю. Сиди дома, поняла? Вот и молодец. И обзвонить всех не забудь. Пока.
Локи не обращает внимания на ошарашенные лица охранников, но ему не до того.
Телефонный звонок застает его врасплох, мелодия из «Клиники» с особым цинизмом поставленная на номер главврача больницы. Той самой, где сейчас Тор.
- Да? – Локи чувствует, как в руках дрожит телефон.
- Мистер Лафейсон, ваш брат… он сбежал из своей палаты. И, судя по всему, его нет на территории клиники.
- Я уже еду.
- Мистер Лафейсон, это вовсе не обязательно, за ним направлен поисковый отряд…
Локи не слушает, сбрасывает вызов и безразличным взглядом смотрит на темный экран.
Неумолимый хронометр где-то невыразимо далеко отсчитывает равнодушные секунды, они утекают сквозь пальцы невесомым песком, звездной пылью. Локи всем своим существом ощущает как мало у него времени.


12 января 2012 (5.17)
Тор смотрит невидящим взглядом в потолок. Этот сон был пугающе реален, чтобы быть просто видением. Он до сих пор чувствует железистый привкус собственной крови на мягких безучастных губах брата.
- Отпусти, - спокойно говорит Локи, его лицо неподвижно и холодно. Как всегда. Тора это злит, он привык к тому, что перед ним преклоняются. Привык вызывать обожание или, в крайнем случае, опасливое почтение. Но не это ледяное равнодушие. И он сжимает чужое запястье сильнее, почти слыша протестующий треск костей. Локи шипит, и его красивое лицо чуть кривится от боли, но даже эта невольная реакция становится уступкой гордости, и у него внутри все обжигает от досады.
- Тор! – зло говорит он, брат смотрит на кривую щель рта. Тонкие губы растянуты, и кожа лопается, выступает алое. Локи всегда сухой и жесткий как пергамент, кажется, дерни рукой, и он порвется пополам.
- Ты отсутствовал слишком долго, - голос Тора: низкий рокочущий, как его гром. Он ловит второе тонкое запястье в захват и прижимает брата к стене. Локи отворачивается, он часто и загнанно дышит, зеленые глаза влажно блестят.
- Я выполнял поручение Отца, - Локи выделяет голосом последнее слово невольно, непреднамеренно и, кажется, сам этого не замечает. Но у Тора внутри начинает ворочаться злой и колючий зверь ревности, - ты и сам знаешь. Отпусти меня, Тор, я должен идти.
Они словно говорят с пустотой, не слыша друг друга, иначе с чего бы Тору складывать руки брата в одну свою могучую ладонь, распиная Локи на стене. Тот скребет пальцами по камню и выгибается, пытаясь вырваться. До последнего не желая признавать разницу в силе, пытаясь не подчиняться.
Тор гладит ладонью узкое лицо, так осторожно, словно Локи сделан из тонкого стекла, берется пальцами за подбородок и разворачивает упрямого брата лицом к себе.
- Я скучал, - он выдыхает это хрипло в чужие губы и целует их, как всегда ощущая безучастность Локи. Брат никогда ему не отвечает, но Тор ничего не может с собой поделать, его слишком волнует изящный, такой непохожий на других асов брат. Достаточно хрупкий, чтобы желать его защищать, слишком упрямый, чтобы позволить кому-то это делать.
Локи зло кусает его за нижнюю губу и щерится алыми зубами. Кровь неровной полосой стекает вниз по его подбородку. Он собирался сказать что-то едкое, но вместо этого кривит опухшие, неестественно яркие губы в презрительной усмешке.
- О, Могучий Тор! – насмешливо начинает он, но внезапно давится и закашливается. Тор держит в руках трепещущее тело, но Локи быстро оправляется, - непобедимый герой, гроза йотунов и пивных кружек!
Он понимает, что фразы, срывающиеся с его губ, звучат бессмысленным набором слов, а брат и вовсе к ним не прислушивается.
Локи дергается всем телом, мощно как большая змея, неподалеку слышится шум шагов, и Тор от неожиданности отпускает брата. Тому хватает и мгновения, чтобы исчезнуть, растаять как туман под солнцем. Тор утирает окровавленный рот ладонью, он не знает, отчего внутри него поднимается это темное мутное чувство. Настолько сильная жажда обладания.

21 мая 2012 (15.17)
Сиф смотрит на него с немым удивлением, она прижимает ладонь к груди.
- Тор Одинсон! – возмущается она, - встань с колен! Что за мелодраматическая сцена?
- Так ты выйдешь за меня? – вновь упрямо спрашивает Тор, - выйдешь?
- Конечно, выйду! Только встань ты уже, черт возьми! – Сиф тянет его за руку и поднимает на ноги.
Тор берет ее ладонь в свои руки и надевает на безымянный палец тонкий ободок кольца. В платиновой оправе мерцает живым глазом изумруд – нетрадиционно и необычно. Тор тщательно подбирал размер, не описать каких ему стоило это трудов, но кольцо все равно оказалось немного велико, словно должно было быть одето не на эту руку. Сиф счастливо улыбается, и Тору становится легче от ее улыбки. За прошедшие месяцы сновидения слишком измотали его: иная жизнь настойчиво звала к себе. И Локи. Локи тоже звал. И в ночной темноте и при ярком свете дня не сводил своих колдовских, завораживающих глаз. Изумрудных.

Локи смотрит отчаянно и зло, взгляд влажных зеленых глаз растравливает что-то у Тора внутри. Он заламывает руку брата, заставляя того прогнуться от боли.
- Пусти, - шипит Локи и дергается в бесплодных попытках избежать желания брата.
Оторванный могучей рукой кусок гардины оказывается на чужих глазах, скрывая их беспомощное выражение.
Локи извивается под ним, дергает ногами, пытается укусить удерживающую его запястья руку, пока брат размашисто гладит оказавшееся в его распоряжении тело. На самом деле Локи не так уж хрупок, обманчивое впечатление. Это оттого, что его брат, чьей верной тенью является второй принц Асгарда, непомерно велик, широк и могуч.
Мраморно-бледная кожа застилает Тору взгляд, слегка придушенный Локи обмяк в его руках и лишь часто дышит, пытаясь восстановить дыхание. Тор трепетно целует ключицы, распахивает одежду, проводит ладонью по груди, снова поражаясь ее гладкости.
- Тор! – он смотрит в лицо брата: оно незащищено обычной преградой взгляда, скрытого повязкой. Острые черты лица, причудливый изгиб неподатливых губ, жалобный излом бровей. Он весь из углов и перегибов.
Локи слепо мотает головой, пока брат ласкает его распростертое тело. От прикосновений все наливается жаром, и, когда Тор отпускает его руки, устраиваясь между раздвинутых ног, Локи может только беспомощно сжимать простыни и кусать опухшие губы. Отсутствие зрения обостряет все ощущения до предела, каждое касание брата отзывается внутри. Локи весь словно натянутая струна, и Тор извлекает из него звуки – глубокие низкие стоны. Тор поднимает его ногу к себе на плечо и Локи в последний раз пытается сопротивляться, дергается и сдавлено шепчет.
- Нет… - но это больше похоже на жест отчаяния, чем на реальную попытку сопротивления, поэтому Тор не обращает внимания на его слова.
Когда он толкается внутрь, в жаркую тесноту, Локи зажимает ладонью рот и судорожно цепляется за влажную шею брата. Тор отводит в сторону руку с его губ и целует, не давая издать и звука. Сжигает в собственном безумии их обоих.

Волосы Локи влажными завитками прилипли к щеке и шее, Тор убирает их осторожным движением, но брат все равно открывает глаза. Просто смотрит, и от этого нечитаемого взгляда Тору становится неуютно и холодно даже в теплой комнате, словно вместе с этим взглядом в его покои прокрался лютый Йотунский мороз.
Локи молча собирает свою одежду, надевает растерзанные вещи и заворачивается в алый плащ Тора, чтобы скрыть свой вид.
- Локи… - зовет его брат.
- Оставь меня! – шипит Локи, резко развернувшись к нему. В такой переменчивой зелени его глаз уже пылают огни Муспелльсхейма.
Звук захлопнувшейся двери слишком резок в ночной тишине, он словно свист последнего, смертельного удара.
Но первый раз их близости не стал последним, просто в эту ночь Тор окончательно сломил сопротивление Локи, не осознавая, что разрушил нечто более ценное.

[Kaktyc I.D.]

22 мая 2012 (02.17)
Тор просыпается резко, словно кто-то повернул рубильник в его голове. Пару минут он лежит, вглядываясь в темный потолок. Убеждает себя в том, что реальность вот она – темная комната, тихое дыхание спящей рядом Сиф, неяркий свет фонарей из-за окна. И нет того бесстыдно выгнувшегося Локи-из-сна, что, кажется, навсегда запечатан на изнанке его век. Тор еще долго не решится закрыть глаза, и сможет снова заснуть лишь, после того как зайдет в комнату брата. Разбуженный его шагами, Локи будет тихо ругаться и скажет Тору, что ему уже не пять лет и он, Локи, не пустит брата в свою постель.
Все привычно. И все же будет чудиться что-то иное в тихих словах брата, в очертаниях его тела и в собственных руках.

19 августа 2012 (12.16)
Сиф прекрасна в белом подвенечном платье, а вот Локи белый не идет. Он растворяется бесплотной тенью в августовском мареве. Репетиция свадьбы.
Под глазами Тора темные круги, у него подрагивают руки, сны и явь подменяют друг друга, смешиваясь воедино. Локи не хватает копья и рогатого шлема, Тору рукояти верного молота. Арка, увитая цветами, ровные ряды скамеек, алая ковровая дорожка, как кровь, что выступает на его губах каждое утро после пробуждения.
Тор смотрит на брата, видит, как Локи оттягивает воротник, придушенный его крахмальной твердость. Он оборачивается и ловит темный взгляд Тора, зябко передергивает плечами и нервным жестом теребит серебряные перстни на пальцах. «Обручальное кольцо подошло бы этим рукам» внезапно осознает Тор, не для Сиф, которой приходится придерживать сползающий ободок. Тор осознает, что досконально помнит, как выглядят кисти рук брата, костяшки, натягивающуюся кожу, даже почти незаметную родинку на безымянном пальце. Откуда пришло это знание? В какую из ночей Тор жадно исследовал эти руки? И было ли это?
Когда Тор садится в машину с отцом, он выискивает глазами бледный силуэт брата, находит и на миг застывает от напряженности его позы.
«Остановись» - говорят ему вздернутые плечи, сложенные на груди руки.
«Не уходи» - наклоненное вперед тело, закушенные губы.
«Хватит» - знакомая складка между бровей, упрямое выражение глаз.

Локи в черном траурном одеянии прекрасен, так как не был, наверное, никогда в жизни. Той, почти вечной, дарованной каждому из асов. Но не ему.
Какой-то хрустальной красотой. Холодным стеклом. Как прозрачный лед на реке, скованной им до весны.
Тор смотрит на его бледный профиль до тех пор, пока мир не расплывается в глазах, чтобы тенью показывать иную свою сторону, чтобы ему казалось, что под тяжелой тканью грудь брата вздымается от едва заметного дыхания. Но этого нет.
Фригг кладет на сложенные тонкие ладони своего не-сына два белых как горные вершины хрупких цветка. Навеки застывшая в своем непреходящем горе. Ее плач молчаливый как самая глубокая бездна, слезы падают на землю и прожигают ее кислотой.
Тор до боли стискивает рукоять бесполезного уже молота. К чему вся его сила, если он уже не смог защитить самое дорогое, самое важное? Если сам совершил непоправимое.
Тело брата укрыто одеждой от кончиков пальцев до подбородка. Чтобы не показывать, чтобы никто не видел следы бессильной ярости, его, Тора, ярости и гнева. Того, который застил ему глаза алой пеленой.

Пальцы царапают держащую его горло руку. Наверное, это нестерпимо больно, хотя, может, Локи еще не почувствовал, что они сломаны. Ладонью Тор чувствует хрипы вырывающиеся из горла брата, ему хочется сжать пальцы, раздавить позвонки, чтобы Локи навсегда замолчал, чтобы язык его не сочился ядом острых слов. Чтобы, чтобы… Тор убирает руку, и его брат падает на землю изломанной куклой. На тьме его одежд не видно выступившей крови, Тор отворачивается. Локи не шевелится только дыхание, хриплое и редкое, говорит о том, что он все еще жив. Тору хочется выбить это дыхание, забрать последнее, что осталось.
Перед его взором все еще зеленые глаза и тонкие губы, шепчущие беспомощное: «брат»…
«Я тебе не брат. И когда им не был».
Тор слышит жестокие слова снова и снова, наяву ли, во сне, не отличая реальность от своих фантазий.

Один хмурится и тяжело опирается на копье когда встает. Он не смотрит на Тора, на своего первенца, но тот все равно старается укрыться в сумраке колонн, там, где всегда был его брат. Зато теперь его видят все. В последний раз. Один разжигает погребальный костер, и, когда к небу взмывают первые языки пламени, Тор видит распахнутые зеленые глаза.

Крик застывает в горле, когда Тор вскидывает сжатую в кулак руку и… просыпается?
За окнами тяжелый предрассветный сумрак, туман скрыл все очертания. Тор садится на постели и подносит ладонь к лицу, а потом стремительно разворачивается – на другой половине кровати лежит кто-то, закутавшийся в покрывало.
Локи почти сливается с простынями, но он дышит – спокойно, почти неслышно.
И распахивает глаза.
Тор натыкается взглядом на узкие звериные зрачки.
В горле отчего-то пересыхает, и Тор судорожно сглатывает.
- Кто ты?
- Ты не узнаешь меня, брат? – не-Локи тягуче поднимается навстречу, тянет руку к лицу, Тор видит, как на пальцах появляются и исчезают антрацитово-черные загнутые когти. Как у воронов Одина. Когда Локи касается его лица, Тор дергается от обжигающего холода, под его взглядом волосы незнакомца выцветают, наливаясь пламенем. От кончиков пальцев, прижатых к щеке Тора по рукам не-Локи идет синева, на коже проявляются узоры. Резкий алый взгляд.
На бескровных, насмешливо изогнутых губах, видны следы старых шрамов, темных стежков, сковавших когда-то этот рот молчанием.
Не-Локи тянет вторую ладонь: в ней изогнутый метательный кинжал.
- Ну же, брат мой, - говорит он голосом Локи, - ты же всегда этого хотел.
Пальцы сжимаются на рукояти сами собой, а не-Локи утверждает острие у себя на груди, там, где под слоем кожи и мышц бьется сердце. И подается вперед. Живая плоть покорно принимает в себя заточенную сталь, руки Тора скользкие от крови: горячей и алой.
Его брат улыбается.
Локи.
Смотрит влажными зелеными глазами, на губах проступила кровь.
Он шепчет тихо, почти неслышно, но Тор разбирает: «За что?»
Он разжимает руки, и тело брата падает на постель, заливая ее кровью. Даже непонятно откуда ее столько в одном существе.
Она выливается из тела пульсирующими толчками, Тор тонет в ней, самой тяжелой и темной из всех вод. Захлебывается ее солью и металлом.

По стенам пляшут яркие огни Бифреста – живая радуга. Локи стоит у окна, закутавшись в тяжелое покрывало, оно сползает с его плеч: мягко, медленно, неслышно. Тор встает и протягивает руку, чтобы коснуться этой напряженной тонкой спины, но замирает. Ткань опустилась до самой поясницы, обнажила причудливый узор выпуклых шрамов: такие остаются на теле, когда кожу вспарывают удары хлесткого кнута. Тор касается плеча брата, разворачивая его к себе. Он – воин, поэтому не отшатывается в страхе, когда видит темноту пустых глазниц и гладкую кожу на месте рта. Локи проводит ладонью по своему лицу – на ней не хватает двух пальцев - касается синюшного следа на шее: волокна снятой, грубой веревки запеклись вместе с кровью. Тор отступает на шаг, Локи раскидывает руки – непрочная завеса бархата, отделявшая его от мира, падает. На груди брата кровоточащими ранами начертан рунический круг. Обратный порядок. Отрицание. Словно Локи сам наносил его, глядя в зеркало, словно он сам этого хотел. Тор знает, что брат смеется, запрокинув голову, захлебывается хохотом, неспособный выпустить звук наружу. Тор каменеет – он переводит взгляд на свои ладони и видит на них сочащиеся черным символы: перевернутая - Ансуз и искореженная - Хагалаз.
Раздается звук расколовшегося стекла, Локи прослеживает пальцами трещину на руке. Внутри Локи прячется Тьма, как в полой статуе, по его телу расползаются разломы. Он истаивает темной пылью на глазах у брата и, в последней просьбе, протягивает ему руку, так, словно тот может его удержать. Спасти от саморазрушения. Тору не хватает мига, чтобы коснуться его пальцев.

Локи спит, положив голову на сгиб его локтя. Он бледный, на разбитых губах запеклась сукровица, но дышит, спокойно и глубоко, как полагается спящему. Тор смотрит на длинные ресницы и тонкую кожу век, боясь узнать, что за ними.

В следующий раз, когда Тор проснется в больничной палате, и врач скажет ему, что Асгарда нет. И никогда не было. И Тор откажется ему верить, уже не понимая, где реальность, а где лишь непрочная скорлупа видений.

[Kaktyc I.D.]

* * *

Локи сидит на постели, самыми кончиками пальцев поглаживая расслабленную спину брата. Проводит по заметному рубцу шрама, опускает ладонь на загривок. Наверное, он смог бы сейчас его убить, так спокойно спящего рядом, доверяющего любимому брату. Рано. Локи одергивает руку и зарывается ей в собственные волосы, он обнимает колени и утыкается в них лицом.
Из открытого окна долетает сквозняк и свежий запах дождя. Локи расправляет спину под этим мимолетным холодом, почему-то, от этого он чувствует себя сильнее. И следом неимоверно слабым, когда поясницы касается раскрытая ладонь. Под внимательным взглядом чужих глаз Локи морщится и отворачивается, глядя в окно. Грозовые тучи набухают влагой – Тор не в настроении.
- Ты отчего-то не в духе, мой царь? – спрашивает Локи, затылком ощущая пристальное внимание, и, естественно, не может удержаться от издевки в конце.
Тор молчит, его рука все так же лежит на спине Локи, только ритмично двигаются пальцы, вжимаясь в кожу.
Локи опускает вздернутые плечи и кладет подбородок на сложенные на коленях руки.
- Иди сюда, - наконец хрипло говорит Тор, убирая ладонь.
- Я и так здесь, - хмуро говорит Локи.
- Я лица твоего не вижу, - Тор вздыхает и, не видя реакции на свои слова, берет брата за плечо и опрокидывает на постель, нависая сверху.
- Тебе мало было? – Локи снова отворачивается, скрестив руки на груди, - скоро рассвет уже, если мы, конечно, увидим его в эту непогоду.
- Мало, - Тор двигается как пьяный, утыкается ему в ключицы, бездумно прихватывает губами, и Локи дрожит: от чувствительности собственной кожи, от горячего дыхания.
Локи ненавидит себя за эту слабость. Единственную как он считает. Но победить ее не удается до сих пор.

19-20 августа 2012
Локи не любит вспоминать эту ночь, кажется, именно тогда вся его жизнь начала отдавать фальшью. Начиная с испуганного голоса матери и бледного лица Тора на сероватых больничных простынях.
Это день, когда все рухнуло.

21 декабря 2012(7.25)
Машина застревает на выезде из города, сугробы намело в человеческий рост, и отчего-то некому их чистить. Город словно вымер, в окнах ни огонька.
- Джим? – Локи окликает водителя, когда тот начинает замедлять ход, но никто не отзывается. В салоне заметно холодает. Локи просовывается на переднее сидение и видит остекленевший взгляд Джима: его кожа холодна и бела, на ресницах застыл иней.
Локи отшатывается и до боли стискивает собственные пальцы.
- Какого дьявола…
Снаружи слышится нарастающий гул, Локи смотрит сквозь заиндевевшее стекло – по земле ползет длинная трещина, потоки снега падают вниз. Снегопад в глубину.
Расщелина стремительно увеличивается в размерах, Локи дергает замерзшую дверь – замок от холода заклинило.
- Давай же! Черт возьми! – от последнего отчаянного рывка дверь все-таки распахивается, и Локи выскакивает из машины, тут же отползая в сторону. В приоткрытый рот, сразу попадает, кажется, целый сугроб. Локи отплевывается и оглядывается: автомобиль с оледеневшим телом Джима как раз неспешно скользит в разверзнутую пропасть. Локи отшатывается. Как врата в преисподнюю.
Пытаться пройти оставшееся расстояние пешком – настоящее безумие. С каждой минутой температура падает, но Локи все еще слышит невидимый хронометр, ощущает каждую упавшую песчинку. Ему нельзя медлить, он не имеет права, иначе… Иначе ничего уже не исправить.
Легкие туфли и осеннее пальто не предназначены для преодоления снежных завалов, но Локи идет вперед с одержимостью сумасшедшего, хотя уже не может понять, правильно ли он движется или просто нарезает круги.
Снежная равнина возникает перед ним совершенно внезапно, сплошная пелена перед глазами расступается, и нестерпимое солнечное сияние ослепляет его на мгновение. Локи прикрывает глаза ладонью и смотрит вверх. В сторону светила с запада по небу ползет темная, давящая пелена и мир до самого горизонта залит чернотой, слепящие лучи режут на части, но справиться с ней неспособны. Тьма распахивается волчьей пастью, пугающе реальные клыки смыкаются, поглощая всякий свет. На мир опускается такая первозданная темнота, что нет смысла держать глаза открытыми, но спустя миг на небе загорается огненный круг. Пылающая корона.
Локи упрямо мотает головой и продолжает путь – пусть даже сейчас само небо рухнет ему на голову. В мыслях всплывают забытые строки на каком-то древнем, слабо знакомом языке, но Локи со всей пугающей ясность осознает их смысл:
«Солнце померкло,
Земля тонет в море,
Срываются с неба
Светлые звезды…»
Небо расчерчивает пылающая полоса: это звезды падают с неба, вгрызаясь в мерзлую плоть земли. В невидимой клепсидре осталось так мало. От силы удара содрогается земля, Локи падает, в бессилии скребет ледяной наст, где-то среди яростных звездных вспышек ему чудится сияющая фигура в алом. Последними отчаянными усилиями он рвется вперед, падает и снова поднимается на разбитые в кровь ноги, но с каждым шагом, он все ближе и ближе, он чувствует, ощущает как никогда раньше алую нить связи.
- Тор!
Его крика не слышно за грохотом, с которым рушатся пылающие сгустки, бывшие раньше звездами. Локи выскакивает на высокий берег, «Это река» - понимает он. По льду, покрытому трещинами, бредет одинокий человек в больничной робе блеклого серого цвета.
- Тор! Остановись! – Локи выскальзывает на лед как раз в тот момент, когда его брат без звука проваливается в черную воду. Локи пытается брести, увязая в ледяном крошеве, его утягивает вниз тяжелая одежда.
Темная сверху вода абсолютно прозрачна, Локи видит уходящее под воду тело и устремляется к нему. Тяжелое и неповоротливое тело брата стремится выскользнуть из ослабевших рук, из них обоих с каждым движением уходит тепло и жизнь. Локи смотрит, как медленно закрываются глаза Тора, и костенеет рука в его ладони.
- Тор! – безмолвный крик пронзает водную толщу и разбивает иллюзию на сияющие осколки.

В небе Йотунхейма гораздо меньше звезд, чем во всех иных мирах, словно они тоже бояться вечного холода. Локи смотрит на иной рисунок созвездий, который он тоже знает, но не привык видеть его, столь отличный оттого, что сиял над его головой с детства. И все же именно эти звезды отражались в его глазах после рождения. Локи опускает взгляд.
Он не чувствует иссушающего холода Йотунхейма и знает, что даже если он разденется и ляжет обнаженной кожей на прикрытый невесомым колючим снегом лед, то не испытает ни боли, ни дискомфорта. Он уже пробовал. Локи смотрит на всю эту застывшую воду вокруг, темный, неровный пейзаж.
Пламя горит в чистом морозном воздухе легко и ярко, приветствуя его после долгой разлуки. Зеленые злые лепестки выглядят необычайно уместно в его нынешнем обиталище. Локи целует покрытыми шрамами губами к огонь и не чувствует его жара, словно стал неприкасаемым. Словно ни тепло, ни холод больше никогда не тронут его. Пламя впитывается в кожу, окрашивая ее живой бледностью, но под тяжелым взглядом Локи на ладонь и пальцы медленно, неохотно возвращается глубокая синева. Локи медленно наращивает на сжатом кулаке броню льда. Она разбивается не с первого удара о скалистую поверхность, но когда от сверкающего доспеха остаются лишь ошметки он не останавливается, раз за разом ударяя неподатливый промерзший камень. Лишь когда по руке начинает течь горячая, слишком горячая для отпрыска великана, кровь, Локи замирает. Она – единственная может вновь подарить ему ощущение, что он еще жив, что все еще здесь. Живая влага оставляет ожоги на синей коже, прожигает лед под его ногами.
Осколки его собственной иллюзии все еще парят в воздухе радужным дождем. Эти частицы будут ранить их вечность. Воспоминания об иной столь несхожей с их собственной жизни. В переплетении страданий и любви они стоят всегда вдвоем. И каждый сам за себя. Навсегда разделенные и сошедшиеся воедино.
Их вечная музыка все еще звучит.

[Xvost]

Поставь, плз., в названии темы кому подарок и в тегах добавь "Новогодний фикатон"

[Тони Кровавый Утюг]

Автор, это просто вынос мозга. Очень понравилось. Спасибо.

[Анна Провидение]

Безумно прекрасно...

[владимир ленский]

Самое лучшее, что я читала по этому фандому.
Спасибо большое.

[AlXandra]

так атмосферно и грустно, и красиво безусловно

[+Alecto+]

О, какой тут Рагнарёк!

Текст просто сногшибательный, такой сплав мифов, реальности, воспоминаний и видений! И у вас такой чудесный стиль!!

пишите еще.

[Eishi]

TroloLoki
Пронзительно. И очень печально.
Спасибо!

[Kaktyc I.D.]

Ах, простите, что поздно!
Я всю неделю бегал и хвастался этими отзывами, вы все такие чудные, спасибо! Безумно приятно =)
Автор познал творческий оргазм.

[Ryu Hayashi]

это прекрасно *_*
автор спасибо вам за такое произведение и видение любимых персонажей.

[Sackuratree]

спасибо автору. поэма прозой...

[Raul Am]

TroloLoki, очень здорово! вы большой-большой молодец