"Северный шаман" - продолжение

[Hela]

Автор: Roi D*Auvergne
Название: Северный шаман
Фандом: Тор, Александр (исторические события, не фильм Оливера Стоуна)
Персонажи: Локи | Гефестион, Тор, Александр и прочие персонажи
Жанр: кроссовер, приключения, история
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: АУ и ООС в связи с обстоятельствами, в которые попадают герои. Гефестиона целиком и полностью списываю с Джареда Лето. Он для меня единственный и самый лучший в этой роли.
Благодарность: рассказ посвящается  son-chik с огромной благодарностью за идею и вдохновение.

Начало здесь: www.diary.ru/~Thorcommunity/p170053382.htm

5. Тоска
Главный зал дворца в Асгарде был залит ярким светом. Стены, пол и немногочисленная мебель сияли своим золотым великолепием. Это был обычный день, как и множество предыдущих, полный сотни важных дел, которыми следовало заняться, особенно будущему королю. Но Тору ничего не хотелось делать. Сидя на полу и прислонившись к колонне, он смотрел куда-то в горизонт, словно пытался там что-то увидеть. На самом деле мысли громовержца были далеки от реальности. У него перед глазами стояли полные слез глаза младшего брата, а в ушах звенел его голос: «У меня бы все получилось, отец!». А потом это ужасное чувство легкости, когда Локи отпустил древко Гунгнира и исчез во мраке бездны. «Локи, нет! – в сотый раз мысленно кричал Тор вслед падавшему брату. – Нет!». Только это уже не имело значения. Локи выбрал свою судьбу. Он сам раскрыл ладонь и отдал себя на милость судьбе. Кто знал, куда она занесла его? Тор смотрел в небо и постоянно вопрошал об этом. Он мечтал снова увидеть брата, хотя бы просто узнать, где он и что с ним. А может, Локи погиб в той бездне, которая поглотила его? Может, его душа сейчас пребывает в мрачном Хельхейме, откуда уже нет выхода?

Тор тяжело вздохнул и закрыл глаза. Он никогда не скрывал того, что тосковал по брату и не держал на него зла. Хотя заговорить об этом ни с кем не решался, особенно с отцом. Но в глубине души он подозревал, что Один чувствовал на себе вину за младшего сына, которому не уделил достаточно внимания и которого не уберег от роковых ошибок.

Если бы, если бы можно было начать все сначала, Тор бы никогда не допустил, чтобы с Локи случилось подобное. Бродя целыми днями по пустому дворцу, он вспоминал почти всю свою жизнь, когда младший брат был рядом. Он видел себя и его детьми, игравшими в дворцовом саду и изводящими всех своими шалостями. Потом подростками. Тор обожал тренировки и грезил громкими сражениями, а Локи не любил драки. Ему хотелось запереться в своей спальне и читать, за что Тор и его друзья нередко посмеивались над ним. Посмеивались… Громовержец опустил голову. Он вспоминал, как Локи обижали их слова. Его младший брат отворачивался и убегал, а несколько раз Тор даже заставал его плачущим в подушку. Только тогда это только веселило старшего принца. Если бы он только знал, сколько боли причинял брату, отвергая его, унижая и не уделяя ему достаточно внимания.

Тор тяжело вздохнул. Поднявшись, он медленно пошел вдоль колонн. После того, как брат ушел из его жизни, в ней стало невообразимо пусто. Хотя когда Локи был рядом, Тор бы никогда не подумал, что ему так сильно будет его не хватать. Ведь далеко не младший брат заполнял собой его дни. А теперь в душе громовержца была пустота, которая еще усугублялась и тем, что он утратил свой шанс снова увидеть любимую женщину. Джейн осталась на недосягаемой земле. Да, она искала его, но бог грома прекрасно знал, на что были обречены ее поиски. Без радужного моста надежды на новую встречу почти не оставалось. Дорогую же цену пришлось заплатить ему за возвращение в родной Асгард и титул наследника трона. Да, теперь он станет царем, но зачем ему корона, если двое дорогих ему людей потеряны навсегда?

Тор остановился и снова посмотрел в горизонт. Он все больше и больше задумывался о вещах, которые совершенно не волновали его раньше. Жизнь была легкой и веселой: тренировки, пиры, красивые женщины, прочие развлечения с верными друзьями. А теперь все это отошло на второй план. Ничто больше не радовало громовержца. Рука не стремилась схватить любимый Мьёлльнир и ринуться в новый бой. Сражения утратили всякий смысл. В душе Тора осталось только два щемящих сердце желания: снова увидеть Джейн и найти брата. Хотя мысль о брате причиняла больше боли. Ведь с Джейн было все в порядке. Она была далека от него, но жива и здорова и все еще полна надежды на новую встречу. А Локи… Жив ли был вообще Локи?

Друзья много раз советовали Тору отпустить брата, перестать думать о нем. Ведь он сам выбрал свой пусть, сам принял решение совершить все злодеяния. И что бы с ним не произошло, это было заслуженно. Возможно, они и были правы. Возможно, Тор и сам бы так решил, если речь шла о ком-нибудь другом. Но Локи был его братом. Пусть не родным, пусть завистливым и коварным, пусть любителем злобных трюков и лжецом. Но он был его братом, а этот довод перевешивал все остальные. И Тор знал, что уже давно простил его, хоть и не признавался в этом никому. Только наедине с собой он мог размышлять об этом и мысленно разговаривать с Локи, словно тот его слышал. Тор надеялся, что он его слышал, что он хотя бы был жив.

Вздохнув, Тор отошел от колонн и, спустившись по ступенькам, пересек зал. Уже по привычке он прошел лабиринт дворцовых коридоров, стараясь не попасть никому на глаза. Наконец, он добрался до заветной двери и остановился. За ней была комната его брата, пустая и заброшенная. Никто не заходил сюда после того, что произошло, никто, кроме Тора.

Принц не мог припомнить, чтобы бывал здесь также часто при жизни Локи. На самом деле он редко захаживал к брату. Его спальня казалась Тору слишком темной и скучной, заваленной книгами и рукописями. Теперь же он приходил сюда при первом удобном случае, но не только потому, что скучал. Хаймдел однажды сказал ему, что Локи были известны тайные тропы между мирами, те самые по которым он однажды провел во дворец ледяных великанов. Коварный бог озорства знал, как путешествовать по вселенной без радужного моста, и сейчас эта информация была нужна Тору. Он часами просиживал за столом брата, перебирая его книги и просматривая записи. Но, несмотря на все его старания, тайные знания Локи оставались скрытыми от него. Либо младший принц предпочитал хранить все самое важное в собственной памяти, либо Тор просто не мог разобраться в его записях. Последнее было очень даже вероятным. Громовержец не раз признавался себе, что ему было сложно постичь брата. Если он сам всегда выбирал самый прямой путь, то Локи блуждал окольными тропами, которые не всегда приводили его к добру.

Войдя в спальню брата, Тор плотно прикрыл за собой дверь и прошел к массивному столу. Несмотря на все его попытки быть аккуратным, исписанные листы были разбросаны и перепутаны. От этого громовержцу было немного не по себе, словно Локи собирался вернуться и выговорить ему за беспорядок. Тор опустился в кресло и взял в руки первую попавшуюся книгу. Это был старинный том магических заклинаний, который Локи притащил в свою комнату из библиотеки, впрочем, как и все остальные книги. В нем было описано много колдовских обрядов, но ни слова о том, как переправиться в другой мир без помощи Бифрёста. Магия была неинтересна Тору, и он устало отбросил книгу, порылся немного в записях, вынул из стопки самый последний лист, пробежался по нему глазами и понял, что он вообще лежал не на своем месте, запихал лист обратно, пошарил еще немного по книгам и с отчаянием откинулся на спинку кресла. Ему было пора признать собственное поражение. Локи в очередной раз оказался умнее него и запрятал свои секреты так глубоко, что до них было невозможно добраться. Чтобы узнать о тайных тропах, надо было найти Локи, а найти его не зная о скрытых путях между мирами было невозможно. Получался замкнутый круг, и Тор ничего не мог с этим поделать. Здесь ему был не способен помочь даже любимый Мьёлльнир, обычно открывавший любые запертые двери. В случае с Локи это великое оружие было бессильно.

Бог грома с отчаянием окинул взглядом хаос, царивший на столе. Он уже собирался покинуть спальню пропавшего брата и отказаться от попыток раскрыть его тайны, когда ему на глаза случайно попала книга в темном кожаном переплете. Вытащив ее из-под груды бумаги, Тор понял, что это была вовсе не книга, а дневник Локи, хотя и весьма своеобразный. Почти все листы были исписаны, а точнее разрисованы тонким аккуратным подчерком младшего принца. Локи словно было лень писать, и он просто зарисовывал собственные мысли. В некоторых случаях попадались отдельные руны или фразы, смысла которых Тор не понимал. Иногда встречались незнакомые имена или рисунки лиц, некоторые из которых старший Одинсон легко узнавал. Он нашел зарисовок отца на троне в доспехах и с Гунгниром в руке. Потом ему попалось изображение матери. Королева Фригг был нарисована очень аккуратно. Локи явно старался. Потом он нашел самого себя в окружении друзей, и, судя по тому, как небрежно его изобразил младший брат, Тору стало понятно, что он тогда о нем думал. Бедной Сиф и вовсе не повезло – ее Локи нарисовал лысой и с перекошенным от злобы ртом. Увидев рисунок, Тор невольно улыбнулся. Он всегда знал, что его брат и дева-воительница недолюбливают друг друга, но увидеть подобное изъявление неприязни было забавно. Хотя Тор не мог поручиться, что если бы Локи в тот момент был рядом, он не схлопотал бы у него за подобное издевательство над Сиф. Странно, но когда кто-то становился безвозвратно далеким, его грехи превращались в забавные шалости, а мелкие обыденные дела – в великие подвиги.

Тор продолжал листать дневник, рассматривая рисунки и пытаясь погрузиться во внутренний мир Локи, который всегда был от него загадкой, которую не особо хотелось разгадывать. Теперь же в поисках нужных сведений он все глубже погружался в мысли и чувства потерянного брата. Неожиданно ему на глаза попалось изображение девочки, на вид лет десяти. Она была незнакома Тору, и он начал изучать страницу дневника в поисках указания ее имени. «Милая Хель» - бросилась ему в глаза надпись.
– Хель? – вслух переспросил Тор.

Единственная женщина с подобным именем, которую он знал, была хозяйка мира мертвых, зловещая Хель, которая принимала в свой чертог тех, кто умирал от старости или болезней. Девочка же на рисунке действительно была очень милой и совершенно не походила на чудовище из загробного царства. Хотя Тор настоящую Хель и в глаза не видел, а только слышал о ней. Он еще немного полистал дневник и нашел еще один небрежный рисунок – женщину, склонившуюся над очагом. Ее лицо было прорисовано плохо, только длинные волосы, которые небрежно спадали на землю. На следующей странице снова была изображена эта же женщина, также небрежно, но теперь уже с младенцем на руках. Тор и представить себе не мог, кем она была, и зачем Локи понадобилось ее рисовать.

И снова девочка, милая, улыбающаяся, и подпись снизу: моя Хель. Громовержец вперил взгляд в рисунок, ломая голову над тем, что хотел сказать его брат, называя ее «своей». Похоже, плут Локи загнал его в очередную ловушку. Тор пытался разгадать его загадку, а в результате вместо ответов получил еще больше вопросов.

– Гарм тебя дери, что это все значит, Локи?! – в сердцах воскликнул он, захлопывая дневник.

Громовержец с тоской начинал осознавать, что он совершенно не знал своего брата. Он повертел в руках дневник, раздумывая о том, кто кроме Локи, мог бы пролить свет на записи и рисунки младшего принца. Может, кто-то знал его брата лучше, чем он?

Мысль об отце сформировалась в голове Тора сама по себе. Естественно, Один следил за своими сыновьями, и пока голову старшего кружили грезы о боях и победах, а младший строил мелкие козни, Всеотец наверняка знал о том, что творилось в душе обоих. Но прийти к отцу и завести подобный разговор было непросто. Тор не заговаривал с ним о брате с тех пор, как Локи упал. И никто не заговаривал, даже Фригг. Поднять тему Локи означало задеть больное место, рану, которая еще не успела как следует зарубцеваться. Но, с другой стороны, если Тор не поймет темной натуры своего брата он никогда не сумеет найти его… Найти его?! От этой неожиданной мысли Тор замер. Впервые он сознался самому себе, что хотел найти Локи, найти и вернуть домой, в Асгард, если конечно это было возможно.

Сжав в руках дневник, громовержец уверенно встал. Да, он хотел найти брата и ради этого был даже готов к разговору с отцом, возможно, самому непростому разговору в своей жизни.

***
В чертоге Одина царил полумрак. Когда Тор вошел к отцу, он увидел его не сразу. Просторная комната была пуста, а по обеим сторонам царской кровати на шестах сидели два ворона. При появлении принца они зловеще закаркали и начали хлопать крыльями. Тору эти птицы никогда не нравились. Они казались ему зловещими существами, которым было не место в покоях царя. Но Один предпочитал держать их в своей спальни, и спорить с этим никто не смел.

– Тор? – бог грома услышал за спиной голос отца и обернулся.
– Отец, я пришел поговорить, - начал он.
– Хорошо, - кивнул Один. – Садись, - он указал Тору на широкое кресло.
Принц прошел на указанно кресло и сел.
– О чем ты хотел поговорить? – спросил Всеотец.
– Я хотел спросить… - громко каркнувший ворон заставил Тора запнуться на полуслове. – Эти твои птицы меня не любят! – раздраженно произнес он. – И вообще, они похожи посланцев загробного царства!
– Они и есть посланцы загробного царства, - кивнул Один. – Два ворона, Хугинн и Мунинн, Мысль и Память. Они открывают путь в мир мертвых и служат посланцами. Это подарок в знак благодарности.
– В знак благодарности за что? От кого?
Один ответил не сразу. Медленно прохаживаясь по комнате, он словно вспоминал.
– Она была уверена, что я прикажу ее умертвить, - задумчиво начал он. – Она была очень мужественна, несмотря на свой малый возраст, и собиралась с честью принять свою судьбу, - он повернулся и посмотрел на сына. – Но я не собирался убивать ее. Я подарил ей целое царство и сделал ее королевой, а она в благодарность послала мне двух воронов.
– Кто она? – внимательно глядя на отца, спросил Тор.
– Хель, - коротко произнес Один. – Я говорю о повелительнице мира мертвых. Я нашел лучшее решение и для нее, и для нас. Она правит одним из миров, но достаточно далеким, чтобы мы не сталкивались с ней.

Услышав имя «Хель», Тор невольно вздрогнул.

– Так о чем ты хотел поговорить? – царь подошел и сел напротив него. – Я слушаю.

Громовержец ответил не сразу. Повернувшись, он посмотрел на одного из воронов. Черная как ночь птица беззвучно раскрывала клюв и изредка хлопала крыльями.
– Думаю, я уже узнал то, что хотел, - проговорил Тор. – Прости, что потревожил, отец, - он поспешно поднялся. – Мне пора.

6. Другой брат
Взгляд Тора был прикован к изображению девочки. Он уже почти час сидел на ступенях, ведущих в дворцовый сад, уставившись на страницу в дневнике Локи, с которой на него смотрело красивое улыбавшееся лицо.
– Моя Хель… Хель… Почему Хель? – бормотал себе под нос громовержец.

В его голове мрачный образ правительницы подземного царства никак не сопоставлялся с ребенком на рисунке. Но ошибки здесь быть не могло. Много ли девочек с именем Хель было в Асгарде? Ни одной. Но даже если Тор и смел предположить, что хозяйка загробного царства и нарисованная девочка – одно и то же лицо, то он никак не мог понять, почему ее рисовал Локи. И почему она была «его Хель»?

Тор тяжело вздохнул, в сотый раз перелистал дневник и снова раскрыл его на странице с рисунком. Покинув чертог отца, он долго размышлял над той историей о воронах. Эти птицы жили во дворце уже достаточно долго, но, сколько времени прошло с момента, когда они появились, Тор не знал. Он просто не обратил внимания на их появление, равно как и понятия не имел о той истории с Хель. Возможно, Один решил ее судьбу тихо и быстро. Но как он узнал о ней? Как вообще будущая правительница мира мертвых оказалась в Асгарде?

Тор мысленно обругал себя за то, что вовремя не задал эти вопросы отцу, а еще не спросил, как Хель могла быть связана с Локи. Ведь младший брат никогда ничего о ней не рассказывал, как и о женщине с волосами до пят и младенцем на руках.

Снова листать дневник было бесполезно. Он уже не мог поведать громовержцу ничего нового, а если и мог, то старший Одинсон все равно не понимал странных обрывистых фраз. Оставалось только снова пойти к отцу и поговорить, наконец, начистоту, показать ему дневник и спросить, что бы это все могло значить. Размышляя об этом, Тор решил, что на следующий день обязательно так и поступит и, на сей раз, не уйдет, пока не узнает все.
– Я найду тебя, Локи, - вглядываясь в изображение, вслух произнес он. – Найду, даже если ты этого не хочешь. Даже если ты…

– Тор! – голос, раздавшийся у него за спиной, вырвал принца из объятий размышлений и заставил резко смолкнуть. – Мне пришлось обыскать весь дворец, чтобы найти тебя. Где ты опять пропадаешь?

Громовержец невольно выпрямился и, не оборачиваясь, закрыл дневник, заложив палец на нужной странице.
– Я был немного занят, - ответил он.
– Занят? – продолжил голос за его спиной. – Чем?
– Да так, - Тор был не слишком рад тому, что его уединение было прервано. – Ничем особенно важным.

Он вздохнул и, встав, обернулся. Стоявший уже перед ним, молодой ас был по своему обыкновению одет в светлый камзол, из-под ворота которого была видна рубашка из тонкой, расшитой серебром ткани.

– Знаешь, твои друзья говорили, что ты стал нелюдимым, но я им не верил, - произнес он. – Не мог поверить в то, что мой старший брат отказался от тренировок и веселых вечеринок.
– Бальдр, я… - начал Тор и отвел взгляд. – Прости, я просто размышлял… Хотел побыть наедине.
– Если верить Сиф, ты уже не первую неделю жаждешь одиночества, - бог света сделал несколько шагов навстречу громовержцу.
– Поменьше слушай Сиф, - пробормотал себе под нос Тор.
– Сиф не при чем. Я убедился в ее правоте почти в первые же дни своего возвращения во дворец.

Старший Одинсон почесал затылок и отвернулся.
– Я сейчас кое над чем работаю, - проговорил он. – Это дело требует моей максимальной сосредоточенности и тишины. Поэтому я на время отложил все пирушки и тренировки. Этот подождет.
– А как насчет сегодня? – Бальдр приблизился к нему.
– А что сегодня? – удивленно посмотрел на него Тор.
– Отец велел устроить праздник. Он хочет отпраздновать мое возвращение во дворец. Ты придешь?
– Да, да, конечно, - закивал громовержец. – Я буду на празднике.
– Рад это слышать, - Бальдр улыбнулся и, опустив глаза, заметил в руке брата дневник. – Что это?
– Ты о чем? – не сразу понял Тор.
– Книга у тебя в руке.
– А, это, - старший принц повертел дневник. – Это не книга… всего лишь кое-какие записи.
– Те самые, которые требуют твоей максимальной сосредоточенности? – на лице Бальдра заиграла улыбка.
– Да, именно, - кивнул Тор в надежде, что младший брат перестанет расспрашивать его.
– И я, конечно, не достоин того, чтобы ты со мной поделился, - на сей раз бог света горько усмехнулся.
– Бальдр, понимаешь… - громовержец уже собирался придумать какую-нибудь очередную отговорку, что ему, кстати, удавалось с большим трудом, когда ему помешало громкое карканье ворона.

Оба принца подняли головы и увидели черную птицу на вершине золотой колонны.

– Мунинн, - произнес Бальдр и сделал несколько шагов по направлению к колонне. – Память.
– Что? – удивленно переспросил Тор. – Ты знаешь этих птиц?!
– Да, знаю, - ответил он.
– И можешь отличать одного от другого?
– Конечно. Они смотрят по-разному, - Бальдр удивленно посмотрел на брата. – А ты разве не знаешь? Эти вороны у отца уже давно. Они появились во дворце, когда я еще жил здесь.
– И ты… - Тор с недоверием смотрел на брата. – И ты знаешь, как они появились?
– Знаю, - кивнул бог света. – Я тогда был рядом с отцом, пока мои старшие братья считали меня мелюзгой и даже не желали со мной общаться.
– Бальдр…
– А разве я не прав, Тор? У Локи всегда были его книги, у тебя – твои бесконечные тренировки, а от меня можно было легко избавиться, отправив к матери, - отвернувшись, Бальдр снова посмотрел на птицу.

Услышав имя Локи, сорвавшееся с его уст, Тор невольно вздрогнул. Бальдр оказался единственным, кто назвал его пропавшего брата по имени после всего, что случилось.

– Поэтому я всегда был рядом с отцом, - продолжал тем временем младший принц. – И я был с ним, когда ему подарили этих птиц. Мне тогда было всего двенадцать, и кроме родителей я никому не был интересен, - он вытянул руку, и ворон, слетев с колонны, сел ему на предплечье. – Мунинн хранит память всех умерших, что попадают в царство смерти.
– И ты видел женщину, которая подарила воронов? – осторожно поинтересовался Тор.
– Женщину? – удивился Бальдр. – Нет, это была не женщина.
– Не женщина? – приблизился к нему громовержец. – Тогда кто же?
– Девочка, - спокойно ответил младший принц. – Почти ребенок. Она едва ли была старше меня, - он на минуту задумался. – Я ее хорошо помню. Она была очень милой, с большими темными глазами…
– Эта девочка?! – Тор раскрыл перед носом брата дневник.
– Да, она, - улыбнулся Бальдр. – Хель.

При упоминании имени своей прежней хозяйки все еще сидевший на руке принца ворон громко каркнул и захлопал крыльями.

– А где сейчас Хель? – глядя в глаза брату, тихо спросил Тор.
– Там, куда ее отправил отец, в царстве смерти. Хель – правит миром мертвых.

Мунинн снова каркнул и вспорхнул обратно на колонну.

– Значит, чудовище Хельхейма и это милая девочка одно и тоже лицо? – с сомнением спросил громовержец.
– Чудовище? – переспросил Бальдр. – А ты когда-нибудь видел Хель своими глазами? – приблизив к глазам дневник в руке брата, он присмотрелся. – Подожди… Я узнаю этот почерк… Локи?!
– Нет, нет, - Тор поспешно захлопнул дневник и спрятал его за спину.
– Нет?! Тор, я узнаю эту манеру выводить руны из тысячи! Почему ты пытаешься меня обмануть?
– Бальдр, ты помнишь, зачем тебя спрятали?
– И что?
– А то, что тебе не надо не во что вмешиваться. Родители…
– Родители позволили мне вернуться, - холодно отрезал Бальдр. – Мать обо всем позаботилась. Мне больше не грозит никакая опасность.

Не найдя, что ответить, Тор вздохнул и отвернулся.

– В конце концов, я тоже твой брат! – не выдержал бог света. – Такой же, как и Локи! Послушай Тор, - он обошел громовержца, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, и встал к нему почти вплотную. – Я уже не маленький мальчик. Я давно вырос, и у меня уже в отличие от тебя есть жена и сын. Более того, я прекрасно знаю, что с тобой происходит. И, возможно, если мы будем вдвоем думать над твоей проблемой, мы найдем решение.
– Я не очень понимаю о чем, - неуклюже попытался солгать старший Одинсон.
– Не понимаешь? – Бальдр был спокоен. – Ты можешь попытаться обмануть кого угодно во дворце, но только не меня. Хотя кого угодно ты тоже вряд ли способен обмануть. Все дело в Локи. Ты хочешь найти его…
– Бальдр…
– Ты хочешь найти его, но даже не решаешься с кем-то об этом поговорить, потому что ты уверен, что никто не испытывает к Локи ни капли жалости и, должен признаться, ты не очень далек от истины.
– А ты как будто ее испытываешь, - буркнул Тор.
– Вообще-то Локи и мой брат тоже, хотя ты об этом постоянно забываешь.
– Локи нам не брат, - хмуро произнес громовержец. – Он сын Лафея, которого отец нашел в заброшенном храме Йотунхейма, а потом привез в Асгард и усыновил.
– Я знаю, - ответил Бальдр.
– Знаешь? – поднял на него глаза Тор.
– Да. Мне уже многое успели рассказать после моего возвращения.
– О да, дворец полнится сплетнями, - Тор тяжело опустился на ступеньки, ведшие в сад.
– Это не сплетни, - бог света присел рядом. – Мне рассказала мать. Она тоже токует, хоть и не подает виду. Она всегда его любила, как родного. Она надеялась, что он станет достойным наследником после того, как отец изгнал тебя, а потом сам впал в сон. Она передала ему отцовский Гунгнир… Просто она не знала, насколько глубоко Локи ранила правда, и как тяжело ему было жить в твоей тени, Тор. И как же хорошо я понимаю его терзания! Очень сложно быть младшим братом великого воина и блистательного наследника престола…
– Ладно, прекрати! – прервал его излияния Тор. – Конечно, проще всего обвинить во всем меня!
– Я никого не виню! Я пытаюсь тебе объяснить…
– Не надо! – отрезал громовержец. – Оставь объяснения для матери. И раз уж ты у нас такой умный, ответь, пожалуйста, на один вопрос, - он раскрыл дневник Локи на странице с рисунком и положил его на колени Бальдру. – Почему наш с тобой пропавший братец нарисовал Хель и почему он назвал ее своей? Или кто эта женщина, - он перевернул пару страниц, - что держит на руках младенца?

С минуту младший принц рассматривал рисунки.
– Я не знаю, - признаюсь он. – Я не представляю, какое отношение может иметь к Локи Хель. Хотя… - он задумался. – Я помню, что после того, как отец отправил ее в Нифхельм, к нему потом приходил Локи, и они о чем-то спорили. Если мне не изменяет память… - Бальдр поднял голову в поисках ворона, но колонна, на которой некоторое время назад сидела птица, была уже пуста. – Если мне не изменяет память, наш брат был чем-то очень взволнован, - задумчиво закончил он.
– Чем? – настойчиво поинтересовался Тор.
– Я этого так и не узнал. Когда Локи выходил от отца, я случайно столкнулся с ним в коридоре, но он только пристально посмотрел на меня и прошел мимо, - бог света опустил взгляд. – Мне тогда даже показалось, что у него в глазах стояли слезы.
– Слезы? – громовержец поморщился. – А почему я этого не видел?
– А что ты вообще видел кроме своих дружков и бесконечных попыток доказать, что ты величайший воин во всех девяти мирах?!
– Только не начинай заново, ладно?! – разозлился Тор.
– Ладно, - тяжело выдохнул Бальдр.

На некоторое время между ними воцарилась тишина.
– Ты прав, - тихо проговорил бог грома. – Я его не замечал, не замечал того, что с ним происходило. Это я во всем виноват. Будь я немного внимательнее….
– Нет, - перебил его брат. – Здесь нет твоей вины, Тор. Локи сам выбрал свою судьбу.
– Ну да, - горько усмехнулся старший Одинсон. – И ты, наверное, как и все считаешь, что я должен его отпустить.
– Только когда убедишься, что он мертв.

Подобный ответ показался громовержцу более чем неожиданным.
– Что? – он удивленно посмотрел на Бальдра. – Когда смогу убедиться, что он мертв?
– А разве можно отпустить живого и возможно нуждающегося в помощи брата? – бог света внимательно посмотрел на него.
Тор отвел взгляд и тяжело вздохнул.
– Я должен найти его, - произнес он.
– Да, - кивнул в ответ Бальдр.
– И ты собираешься мне помочь?
– Всем, чем смогу.

Тор повернул голову и внимательно посмотрел на него. Бальдр родился, когда он и Локи были уже взрослыми. Ни один из них никогда не уделял своему самому младшему брату внимания. Бальдр всегда был для них ребенком, несмышленышем, возиться с которым должна была мать, а не они. Когда он подрос, и его начали мучить кошмары о собственной скорой смерти, Тор вообще не удостоил это своим вниманием, а Локи только криво усмехнулся и посоветовал читать поменьше страшных книг. А потом родители построили для Бальдра дворец Брейдаблик в Асгадре и спрятали его там от любого зла. Находясь в этой вынужденной ссылке, самый младший принц вырос, встретился с красавицей Нанной и женился на ней, после чего у них вскоре родился сын. Но и эти все события прошли незамеченными для Тора. Громовержец усиленно тренировался и готовился к коронации, а Локи все больше зарывался в свои книги по древней магии, все сильнее ощущая наступление того момента, когда пропасть между ним и старшим братом станет окончательно непреодолимой. А потом произошла катастрофа, которая действительно разлучила их и возможно навсегда.

И вот теперь самый младший и никому не нужный брат смотрел на Тора бархатным взглядом своих бесконечно добрых глаз и убеждал в том, что ему нужно было найти Локи. Это было великодушно с его стороны, даже слишком великодушно. Любой на его месте порадовался бы, что справедливость восторжествовала: один зловредный брат канул в небытие, а второй, чересчур самоуверенный, оказался наказан тоской и раскаянием. Но бог света был совершенного иного мнения, и так как Тор и даже не представлял, как найти упавшего в бездну Локи, он не мог отказаться от предложенной помощи.

– Прости, что был невнимателен к тебе, когда ты был маленьким, - опустив голову, проговорил громовержец. – Я не успел сказать этого Локи… Но я хотя бы скажу это тебе.
– Забудь, - улыбнулся Бальдр. – Вы были взрослыми, я – ребенком. То, что вам с Локи было неинтересно возиться со мной, вполне нормально. К тому же, не в обиде. Сейчас нам надо подумать о том, как найти нашего брата. Ведь он нам брат, не так ли?
– Он всегда будет нам братом, - уверенно кивнул Тор, и на его лице расплылась добродушная улыбка. – Что бы он там не натворил.

7. Исповедь
Локи открыл глаза и увидел серый потолок комнаты, местами украшенный красными и синими узорами. Во всем теле чувствовалась невероятная слабость, и казалось, что для каждого вздоха приходилось прилагать неимоверные усилия. Сознание понемногу прояснялось, и Локи почувствовал, что лежал на чем-то мягком. Повернув голову, он заметил сидевшего поодаль на невысоком стуле Диана, который, казалось, не обращая на него никакого внимания, что-то увлеченно вырезал ножом.

– Где я? – тихо спросил Локи.
Кельт поднял на него глаза.
– В моей комнате, - ответил он.
– Что случилось? – асгардский принц попытался восстановить в памяти цепочку прошедших событий.
– Не знаю, - пожал плечами Диан. – Ты съел что-то не то. Я зашел к тебе в комнату, вижу, ты плох совсем. Решил тебе помочь.
– А почему ты здесь, а не с Гефестионом?
– Потому что мой господин, который теперь твой хозяин, желает убедиться, что с тобой все нормально, - кельт уверенно продолжал вырезать маленьким ножом фигурку из куска дерева, что держал в руках.
– Меня, что, снова продали? – Локи отвернулся и прикрыл рукой глаза.
– Скорее подарили.
– Это сути не меняет, - горько усмехнулся он.
Диан встал, отложил фигурку и нож и, подойдя к кровати Локи, присел на край.
– И часто тебя продавали? – спросил он.
– Почти все время. С точки зрения полезности я ужасный раб.
– Но наверняка неплохой колдун, - заметил кельт.
Услышав его слова, Локи внимательно на него посмотрел.
– С чего ты взял? – осторожно спросил он.
– Я знаю, что за танец ты танцевал. Я видел, как колдуют люди из твоего народа. Последний раз, когда шаман на моих глазах исполнял этот ритуал, на следующий день, ненавидевший его лютой ненавистью, вождь одного племени упал в ловушку для медведей. Судя по тому, в каком состоянии был труп, когда его нашли, умирал он долго и очень мучительно.

Локи вздохнул и отвернулся.
– А как насчет колдуна, который утратил всю свою магию? – обреченным голосом спросил он.
– Такого не бывает. Колдовство это заклинания. Если ты их знаешь, ты исполняешь ритуал, а ритуал всегда имеет последствия.
– Не всегда, - покачал головой принц. – Руна никогда не оживет, если ты не вложишь в нее силу своей души. Моя душа утратила всю свою силу. Моя магия иссякла. Я уже давно не колдун.
– И почему же она иссякла? – с сомнением спросил Диан.
Локи посмотрел на своего собеседника, раздумывая, как бы объяснить ему, что произошло.
– Небо забрало мою силу, когда я с него падал, - глухо произнес он.
– Ну что ж, небу виднее, - кивнул в ответ кельт. – Раз оно забрало твою силу, значит, ты неправильно ее использовал.

Локи тоскливо улыбнулся.
– Возможно, ты и прав, - проговорил он.
Слабость понемногу отходила, и, поднявшись, он сел на постели.
– И что сейчас? – посмотрел он на Диана. – Чего от меня хочет твой хозяин? Мне нечего ему дать. Я не умею ровным счетом ничего, кроме как танцевать этот глупый танец, который развлекал персов, хотя я даже не особо представляю чем.
– Гефестион хочет узнать о твоей стране и твоем народе.
– Об этом пусть лучше спросит у тебя, - усмехнулся Локи.
– Но я ведь никогда не жил на небе.

Асгардский принц вновь поднял глаза и пристально посмотрел на Диана. Он пытался понять, действительно ли тот верил в его слова или умело подыгрывал нелепой шутке. В темных глазах кельта играл озорной огонек, который сбивал Локи с толку. Если бы он хоть немного обладал своими прежними талантами, он бы уже давно раскусил воина. Но он был простым беспомощным смертным, и ему оставалось лишь теряться в догадках.

– Можно мне попить? – попросил он.
– Конечно, - Диан подошел к столу и, налив в чашу из кувшина немного воды, вернулся и протянул ее Локи. – Я принес тебе чистую одежду, - он взглядом указал на лежавшие неподалеку на стуле вещи. – Я покажу, где ты сможешь помыться и привести себя в порядок.

***
Несмотря на то, что Локи уже во второй раз был в покоях Гефестиона, ему все казалось незнакомым. Помывшись и облачившись в новую одежду, которая представляла собой брюки темно-бирюзового цвета, простую длинную тунику-халат того же цвета, полы которой раскрывались во время ходьбы, и черную узкую ленту вместо пояса, он шел вслед за Дианом. Чувствовал он себя гораздо лучше, но, наученный горьким опытом своего пребывания в Мидгарде, Локи знал, что настроение хозяев бываем переменчивым. И если один день они дарили ему новую одежду и обращались с ним как с человеком, то это вовсе не исключало того, что на следующий день они могли приказать швырнуть его на растерзание голодным псам. Однажды с ним такое уже приключилось. Когда один из его хозяев впал в ярость от того, что непокорный раб отказался пресмыкаться перед ним, он приказал бросить Локи собакам. Лишенный всяких способностей защитить себя, принц уже прощался с жизнью, когда, набросившиеся было на него, животные неожиданно заскулили и отступили, а один из псов даже начал лизать ему руку. На следующий день Локи отправили на невольничий рынок и продали почти за бесценок, лишь бы избавиться.

Но, несмотря на все злоключения, в глубине души принц все-таки старался найти хоть каплю надежды на лучшее будущее. Разглядывая величественные стены вавилонского дворца и красоту покоев Гефестиона, он старался убедить себя в том, что у него еще был шанс спастись, ну, или хотя бы не столь плачевно прожить остаток своей смертной жизни.

– Мы пришли, - произнес Диан, остановившись и нарушив поток его мыслей. – Проходи, - он открыл перед ним дверь.
– А наш господин неплохо живет, - ехидно заметил Локи. – Я в первый раз как-то и не заметил, как тут все роскошно.
– Я бы на твоем месте держал свои мысли при себе, - расплылся в улыбке кельт. – Особенно при царе.

Локи не ответил и вошел. Личный кабинет Гефестиона, показавшийся ему слишком большим и темным во время его первого посещения, теперь, залитый солнцем, выглядел уютно и приветливо. Многочисленные позолоченные детали интерьера горели в солнечных лучах, делая просторную комнату еще светлее, а за широким оконным проемом открывался великолепный вид на дворцовый сад.

Рассматривая все это великолепие, Локи в очередной раз убеждался в том, что Гефестион играл при дворе далеко не последнюю роль. Возможно, кельт и был прав, ему стоило вести себя более сдержанно и уважительно. Покровительство такого человека могло подарить ему шанс на нормальную жизнь.

Остановившись на пороге и обводя взглядом помещение, Локи невольно замер. Гефестион был не один. Он сидел на стуле спиной к двери, а прямо напротив него сидел другой человек, заметивший вошедшего раба и остановивший на нем свой пристальный взгляд. «Царь!» - мысленно воскликнул Локи.

Тогда, во время танца у него не было возможности как следует рассмотреть его. Теперь же он отчетливо видел того, кого персы с почтением и затаенной ненавистью называли царем Искандером. На удивление Локи, на нем была достаточно простая одежда, в отличие от Гефестиона, который всегда изысканно одевался, а в последнее время даже перенял привычку персов надевать множество золотых украшений. Светлые волосы царя были длинными, почти до плеч, и просто зачесаны назад, в то время как локоны его ближайшего друга как всегда были убраны в аккуратную прическу и украшены диадемой.

Рука Диана, мягко, но настойчиво опустившаяся на плечо Локи, напомнила ему о том, что, увлекшись разглядыванием, он забыл поклониться. Опустив глаза, он покорно преклонил одно колено. В это время, о чем-то с жаром говоривший Гефестион, наконец, заметил присутствие в комнате посторонних и обернулся.

– А вот и мой подарок, - улыбнулся Александр.
Встав с места, он приблизился к Локи, который не решался вновь поднять на него глаза.
– Тебе подарили представление, а не раба, - хитро ответил Гефестион.
Царь не ответил, все еще с улыбкой созерцая коленопреклоненного принца, который пытался догадаться, о чем они говорили.
– Встань, - велел ему Александр.
Диан перевел ему приказ, и Локи выпрямился. Теперь завораживающие почти прозрачные глаза македонского правителя оказались на одном уровне с его глазами. Под их пристальным взглядом Локи вновь почувствовал себя некомфортно, и у него возникло сильное желание стать очень маленьким и куда-нибудь исчезнуть.

– Как думаешь, почему Мазей решил убить его? – обратился Александр к Гефестиону.
– Возможно, он что-то знает, - ответил тот.
– Знает о чем именно?
– Сложно сказать. Я один раз разговаривал с ним. Он очень далек от того, что происходило при дворе Дария. Мне кажется, здесь дело в другом.
– Думаешь, он действительно умеет колдовать? – Александр обернулся к другу, чем вызвал у Локи чувство необычайного облегчения.
– Уверен, что нет, - покачал головой Гефестион. – Иначе его бы уже давно здесь не было.
– Согласен, - кивнул басилевс. – Тогда если это не какая-либо тайна, связанная с Дарием, и не его умение наводить чары, зачем он был так нужен Мазею?
– К сожалению, я этого пока не узнал.
Александр повернулся и снова посмотрел на Локи.
– Он не понимает по-гречески, не так ли? – спросил он.
– Нет, мой царь, - ответил Диан.
– Но ты наверняка выучил язык своих хозяев, - произнес басилевс уже на персидском языке, обращаясь непосредственно к Локи.
Услышав более или менее знакомую речь, асгардский принц, поднял глаза.
– Немного, - ответил он.
– Уверен, твоего словарного запаса будет достаточно, чтобы ты мог рассказать о себе.
– Я уже говорил господину Гефестиону… - начал было Локи.
– Я имел ввиду правду, - Александр развернулся и, вернувшись к стулу, сел на прежнее место. – Лжи в этом дворце и так предостаточно. Я очень надеюсь, что ты все-таки станешь приятным исключением.
Локи медлил.
– Иногда лучше верить в ложь, чем узнать правду… - проговорил он. – Которая может все разрушить.
– Вера в ложь не спасет от правды, какой бы горькой она не была, - возразил Александр. – Ты можешь искать спасение во тьме, которая, словно ночь, скроет твои беды и пороки, но день все равно настанет, и бежать будет уже некуда, - он сделал паузу и указал рукой на третий, пустовавший подле него резной стул. – Садись.

Локи медленно прошел на середину комнаты и опустился на предложенное место. За его спиной Диан бесшумно выскользнул за дверь и плотно прикрыл ее за собой.

Асгардский принц некоторое время молчал. Он пытался решить с чего ему начать и хотя бы приблизительно предположить возможную реакцию его собеседников. Однажды он уже попытался рассказать о том, кто он на самом деле. Это случилось едва он, оказавшись в Мидгарде, попал в плен к дикарям, которые лишили его костюма и вообще всех ценностей, которые на нем были. Решение раскрыть им правду было большой ошибкой. Естественно, грубые и невежественные люди потребовали у него доказательств того, что он действительно был не человеком, а божеством из другого мира. Лишенный магии, Локи не смог ничем подтвердить свои слова, и разозленные люди решили воздать ему по заслугам за ложь и покушение на их богов. Они верили в Одина, а попытку выдать себя за его сына восприняли очень плохо. С тех пор Локи предпочитал помалкивать о том, кто он на самом деле и на вопрос, откуда он родом, придумывать какую-нибудь очередную ложь.

Только в случае с македонским басилевсом ложь была неуместна. И не потому, что Локи проникся внезапным почтением, и даже не потому, что покровительство царя и его ближайшего друга могло наладить его жизнь. Подобные аргументы вряд ли были способны руководить поведением принца, который часто поддавался импульсивным порывам и плохо представлял последствия своих действий. Просто Локи понимал, что не сумеет обмануть этого человека. Александр не был таким как все, и в этом Локи все больше убеждало его нутро, в глубине которого еще сохранились остатки былых знаний, переданных ему с кровью предков.

Царь молча ждал. Он внимательно рассматривал слишком худого молодого человека со следами усталости на лице. По словам Диана, Локи был выходцем из северного народа, о котором Александру было очень мало что известно, а любое отсутствие информации вызывало в басилевсе одно-единственное желание: узнать и как можно больше.

– Я – никто, - выдохнул, наконец, Локи. – Что бы я ни рассказал о себе, у меня нет ничего, чем бы я мог подтвердить свои слова, и потому они прозвучат как бред умалишенного или, в лучшем случае, пьяного в стельку бездельника.
– Если бы я прислушивался к одним рациональным доводам мудрецов, меня бы сейчас здесь не было, - откидываясь на спинку стула, заметил Александр. – Я хочу послушать безумца.
– Хорошо, - Локи нервозно потер пальцами лоб. – Если бы я мог на чем-нибудь нарисовать…

Услышав его слова, Гефестион молча встал и, принеся маленький круглый столик, поставил его между тремя стульями, на которых они сидели. Затем он положил перед Локи лист папируса и палочку с чернилами.

– Спасибо, - поблагодарил его принц.
Затем он взял палочку и начал рисовать, при этом рассказывая историю о девяти мирах и своей жизни. Персидский язык он не успел выучить достаточно хорошо, и потому ему порой не хватало слов. Он часто умолкал, стараясь подобрать правильные выражения, иногда называл какие-то названия на своем языке, но ни царь, ни его наперсник ни разу не перебили его. Казалось, им было понятно даже то, что Локи объяснял очень коряво и не самыми подходящими словами.

Вначале он нарисовал Асгард – обитель богов, который располагался на ветвях мирового древа. В этом светлом мире он прожил всю свою жизнь, мечтал, верил, пытался чего-то достичь, а потом лишился всех своих иллюзий и упал в бездну.

Далее Локи спустился в Альфхейм – мир просветления и разума. Потом следовал Мидгард, срединный мир или мир людей, окруженный огнями Муспельхейма, природным изобилием Ванахейма, созиданием Свартальфхейма и льдами Йотунхейма. Ниже принц расположил Нифхельм – обитель льда, снегов и туманов, мрачный мир, в котором любые формы преображались в соответствии с внутренней сущностью наблюдателя. И, наконец, у самых корней Иггдрасиль был Хельхейм.

– Это мир мертвых, - глухо произнес Локи. – Любой, кто умер от старости и болезней, старики, женщины и дети, они все попадают сюда, в этот мир, которым правит Хель… Хель… - он запнулся, почувствовав, как задрожала его сжимавшая палочку рука. – Она моя дочь…

Он закрыл глаза и опустил голову. Впервые за все время после падения он оказался лицом к лицу со своей тоской, испил до дна чашу собственной боли, которая в борьбе за выживание всегда отходила на задний план. Шаг за шагом вспоминая все то, что когда-то было частью его жизни, Локи чувствовал, как эти воспоминания резали его ледяным лезвием по сердцу. Впервые он почувствовал себя невероятно уставшим, бесконечно одиноким и безнадежно потерянным. Впервые ненависть к Тору и обида на приемного отца отступили, освобождая место тоске и желанию все возвратить назад, а еще увидеть дочь. Когда ее существование случайно открылось его отцу, он понимал, что Один вряд ли будет доволен. Локи предполагал, что Всеотец не одобрит его случайную связь, результатом которой и было рождение Хель, которое принц долго скрывал. Но в глубине души он надеялся на прощение. Он верил, что отец, который столько раз говорил, что любит его, поймет, что по молодости каждый совершает ошибки, и позволит ему оставить дочь у себя. Хель была милой девочкой. Она никому не причинила зла, а отец даже не позволил им попрощаться прежде, чем низвергнул ее в небытие.

Теперь она, наверное, была уже совсем другой, ведь прошло так много времени. Кто знает, как она могла измениться в вечном царстве мрака и смерти? В Асгарде ее называли чудовищем, только Локи в это не верил. Его маленькая девочка, с которой он так любил играть и которую не раз укачивал на своих руках, не могла стать чудовищем. Она ведь даже не разозлилась на своего деда и в благодарность за то, что он сохранил ее жизнь, отдала ему своих любимых птиц! Тех самых, что остались Локи единственной памятью о потерянном ребенке.

Асгардский принц открыл глаза и посмотрел на слушавших его мужчин, о присутствии которых словно позабыл.
– Я… - рассеянно произнес он. – Кажется, я все рассказал, но мне нечем доказать все это. Я утратил все свои способности и стал простым смертным, видимо, до конца своих дней.

Локи вздохнул, мысленно готовя себя к любой, даже самой неприятной реакции со стороны слушателей. Но Александр выглядел заинтересованным, а Гефестион смотрел на аса, широко раскрыв от удивления глаза.

– Если все это действительно так, то выходит… - он запнулся и перевел пораженный взгляд на царя. – Думаешь, такое возможно?! – спросил он на греческом языке.
Александр медлил с ответом.
– Если все, что он только что рассказал, правда, - не унимался Гефестион, - то это ставит под сомнение нашу веру в наших богов. Ведь насколько я понял с его слов, те девять миров, о которых он говорил, были созданы его отцом.
– Его приемным отцом, - заметил басилевс. – Гефестион, я удивлен не меньше тебя, и пока мне сложно что-либо сказать. Вполне возможно, что он лжет. Но поверить в то, что его рассказ это чистой воды выдумка, слишком просто. Так решил бы любой здравомыслящий человек.
– Но ты, как я понимаю, склонен пойти другим путем? – с неодобрением посмотрел на друга Гефестион.
– Поиск новых путей всегда увлекателен, - Александр довольно улыбнулся, и его влажные от природы глаза заблестели еще сильнее. – Я попробую пойти иной дорогой и поверить этому молодому человеку.
– Для чего?
– Чтобы попытаться найти подтверждение его словам. Ведь он сам на это не способен.
Гефестион откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Некоторое время он, размышляя, скептически смотрел на царя.
– Ладно, - согласился он. – Предположим, что это правда. Но тогда возникает огромное количество вопросов и выводов, которые способны перевернуть все наше бытие.
– Ты прав, - кивнул Александр. – Но я уверен, что всему есть свое объяснение. И заняться его поисками в свободное время мне будет гораздо приятнее, чем… - покачав головой, он прикрыл рукой глаза, - чем выбирать себе на ночь очередную жену из трехсот шестидесяти пяти.
– Тебя сегодня снова подменить в этом деле? – на лице Гефестиона расплылась улыбка.
– Да, будь так добр, - Александр потянулся и взял со столика рисунок Локи. – Избавь меня от этой бессмысленной траты моего времени. Да и скажи Тии, что это мой приказ, - добавил он через минуту. – Чтобы она не очень ревновала.

Слушавший, но совершенно не понимавший смысла их разговора, Локи сидел, опустив голову. Нахлынувшие на него чувства и воспоминания отзывались болезненным эхом в его душе. Но неожиданно в самой глубине его существа начало нарастать странное ощущение. Оно становилось все сильнее и сильнее, пока Локи не распознал его. Нечто подобное он испытывал во время своих магических обрядов. Это были голоса его предков, которые звали его и тянулись к нему невидимыми руками, словно хотели что-то сказать. Это была тонкая нерушимая нить между поколениями, которая через темную, бежавшую по жилам кровь, связывала Локи с его далекими родичами-колдунами Йотунхейма, возможно с его настоящей родной матерью, о которой ему никогда ничего не было известно. Это были отголоски его потерянной силы, ее мертвые останки, которые беспокоились в уставшей душе мага и пытались что-то до него донести. А потом ощущение неожиданно резко изменилось. Локи больше не слышал далеких голосов. Теперь он ощущал сильную струю совершенно иной, доселе невиданной ему силы, и она не принадлежала ему. Она исходила от человека, сидевшего рядом и рассматривавшего увлеченным взглядом его рисунок.

Локи поднял голову и посмотрел на Александра. Заметив его полный удивления и смятения взгляд, царь оторвал глаза от папируса.
– Ты хочешь рассказать что-то еще? – спросил он на персидском языке.
– Нет, - покачал головой Локи. – Я хочу попросить о помощи.

Продолжение следует!

@темы: Крис Хемсворт, Бальдр, мифология, Фанфик, Том Хиддлстон, Локи, PG-13, Тор