Название: Eidolon (Призрак)Автор: Llanval (
archiveofourown.org/users/Llanval/pseuds/Llanva...)
Переводчик: Wild Kulbabka
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Лаувейя, Локи, Хельблинди.
Краткое содержание: Происходящее смердело жертвоприношением, и если таков замысел Наследного Принца, Хельблинди не допустит подобного. Сначала он подставит собственное горло:
- Ты пришел сюда умереть? Принести себя в жертву Королю и его Дому?
Глава 7: Не бойся, я не оробею, у меня достанет мужества
читать дальшеОбернувшись в одиннадцатый раз, зеленая луна явила свой скорбный израненный лик миру, молчащему вместо того, чтобы говорить тысячами голосов.
Сердце Дома Высокой Зимы все еще было слабо и безвольно в маленьких руках Локи, мертвая птица с подрезанными крыльями. Соли недостаточно, а руны новы, их копья летели совсем не так далеко, как хотелось бы Принцу.
Молчание острой хрупкой коркой покрывало Дом, звенящий когда-то голосами каждого из богов-королей, начиная от первого Титана. Молчание сковывало отца с невиданной жестокостью, понятной лишь тому, кто с каждым днем отдаляется все дальше и дальше от собственных воспоминаний.
Лаувейя изображал умиротворение и спокойствие, но даже сквозь эту маску прорывалось отчаянье столь сильное, что Локи не мог спать, не мог читать. Он даже не мог подпевать слышимой ему одному песне предков, чувствуя крадущуюся вину, свившую гнездо меж маленьких холодных костей его ребер.
Локи мог Слышать, пусть лишь только шёпот. Лаувейе было недоступно и это.
Знание ранило, о, как сильно оно ранило.
Знание разрывало Локи, давило на него со страшной силой, будто его поглотил прилив, и мутная обжигающая вода Океана слизала всю плоть с его костей. И неважно, как тесно Локи прижимался к отцу, как часто забирался к нему на колени, нечто неуловимое, чему нет имени, пролегло между ними, призраком засело под их сердцами.
Письмо вождя Арнгримра убедило Лаувейю, что сердце не зря было вырезано из груди Свартра, что вера Короля в сына и его магию не напрасна. Немало крови пришлось пролить, чтобы завоевать доверие Короля Лаувейи, еще больше – чтобы заслужить доверие Лаувейи-отца. Удача в Доме Окраинных Земель раз и навсегда утвердила истину: Локи – величайшее сокровище растрескавшегося Дома Лаувейи. Но многое предстояло сделать прежде, чем он сможет занять возвышающийся над острыми ступенями трон Ётунхейма.
Вот почему Лаувейя ждал за огромными покрытыми грубой резьбой вратами, ведущими к этому… месту. К тайне, укрытой под Первым Домом Ётунхейма. Локи не мог представить, что может быть хуже вида стоящего на коленях у закрывающихся врат отца, чью шею согнула страшная тяжесть. Принц знал: причина этой тяжести – он, а соткана она из страха.
Отец боялся, что это место попросит смерть Локи взамен своей магии. Возможно, поэтому не прозвучало вслед спускающимся во мрак Локи и Хельблинди слов напутствия: Лаувейя не посмел дарить голос ни одной из нитей, которые могли привести к смерти его сына. Ведь Норны так легко вплетают в ткань бытия неосмотрительно оброненные слова богов.
- Брат, разумно ли это? – прошептал Хельблинди, протягивая к Локи руку, но тот выскользнул из его пальцев подобно туману.
- Неужели тобою овладел страх, брат? Но мы не созданы для страха, для нас он – непозволительная роскошь. – Локи не хотел, чтобы его слова ранили как остро отточенный клинок, но брат был нужен ему. Впрочем, как и всегда. Сама мысль о том, что Локи может лишиться знакомой тени младшего брата, была ужасна. Решительная, несгибаемая преданность принесла Хельблинди не меньше врагов, чем их было у Локи. Хельблинди следовало сожалеть об этом, но он давно понял, что сожаление – глупое чувство, сковывающее многих существ сильнее цепей, а сбросить его вдвое тяжелее любых оков. Хельблинди не желал быть скованным подобной цепью.
Средний Принц – воин, каким никогда не быть его старшему брату. Локи был уверен в мастерстве Хельблинди, любил брата еще больше за все те различия, что были между ними, уверенный: лучше иметь две пары рук с двумя разными умениями, чем – одну с одним.
Не раз ранним утром, когда Локи, покидая высокую башню, сплетал свои песни в разбитом сердце великого храма, где его единственным спутником была длинная острая тень Хельблинди, он думал о том, чтобы, опустившись на колени подле треснувшего пьедестала Зимнесвета, предложить Прародителю Имиру собственную кровь в благодарность за непрошенный дар. Локи был спокоен: Хельблинди будет зверем столь же жестоким, как их родитель, настоящим Сыном Лаувейи, неискаженным отражением.
Локи не помнил свою жизнь до того, как в огромных залах Дома Высокой Зимы появился Хельблинди. Но все его дальние детские воспоминания говорили об одном: по-своему Лаувейя был горд. В младшем брате Локи не было ничего позорного, лишь спокойная уверенная гордость. Еще один достойный сын, плоть от плоти и кость от кости древнего Дома Лаувейи.
Хельблинди скривился как от укуса клинка:
- Принц мой, неужто ты не видишь насколько это место… опасно?
Он не мог оторвать глаз от черного-пречерного сердца пещерной залы. Ему казалось, будто он смотрит в ничто, в пустоту в её истинном значении, зная при этом, что однажды у этого места был Голос. И Хельблинди все еще ожидал услышать это Голос, заползающий под кожу, проводящий неласковыми пальцами по его позвоночнику.
Где Голос Дома Высокой Зимы?
Где песни его праотцев?
Где Лед, Зима, где Ётунхейм?
Где?
Он до смерти устал от этого молчания.
- Опасность не важна, - возразил Локи, сбрасывая с плеч тяжелый мех накидки. Эхо этих слов не походило на голос Принца, и Локи почувствовал, как дрожит его сердце, словно он был теплой тварью, прижатой к земле тенью кровавого орла. – Мы должны сделать это. Умоляю, брат, давай хотя бы попытаемся. Я не могу видеть как…
Хельблинди фыркнул, пытаясь скрыть собственный стыд, отвернувшись от ярких глаз брата.
- Если позволит моё искусство, Ётунхейм не станет чинить препятствий. Я не позволю нашим людям существовать в этом мире, навечно пойманными в пространствах между. Это полуживое существование настолько жалко, что наполняет злобой даже воспоминания о том, чем мы были однажды.
- Вождь, - выдохнул Хельблинди, понимание озарило его лицо подобно первым лучам восходящей Дневной звезды. – Ты хотел убедиться, что в силки молчанья пойман не только наш Дом.
- О да. Ты помнишь его лицо столь же ясно как и я. Он Услышал, Хельблинди. То была не ложь, не полуправда, призванная пощадить гордость Принца. Вождь Арнгримр рыдал. Открыто. А Ётунхейм вернулся к одному из своих детей. – воспоминание было ярким, отделанным самонадеянной гордость Локи, жаром его первого, ошеломляющего успеха.
- Я помню. Ты намеренно выбрал именно этого Вождя, брат? Он – один из отцовских…
Хельблинди фыркнул вновь, сухой смех вторил сводящему с ума эху их шагов:
- Неужели так будет всегда, брат? Ты летишь впереди, а я вынужден гнаться за твоей маленькой тенью?
- Возможно, - улыбнулся Локи, острые зубы сверкнули в темноте широким оскалом зверя. Ладонь его брата вдвое больше его руки, но она груба и знакома пальцам Локи. – Но ведь преследование – это самое интересное, не правда ли?
- Как скажешь, - согласился Хельблинди, следуя за своим Принцем вглубь темного разбитого сердца Дома Высокой Зимы.
~ * ~
Под катом концепт-арты к фильму "Тор" (да, я знаю, что их уже давно все видели, но там много ётунов и Ётунхейма, так что в качестве иллюстрации к данному фику они вполне уместны).
@темы:
перевод,
мифология,
Фанфик,
Лафей,
Eidolon (Призрак),
Локи,
PG-13
-
-
05.11.2011 в 19:42Хельблинди услышал шуршание маленького кинжала брата и рванулся подобно морской змее, которую поймали за хвост.
- Что ты делаешь? – проревел он, смыкая пальцы на хрупком запястье брата.
Ступни Локи оторвались от растрескавшегося пола, уши обожгло злым шипением:
- Мне надоело смотреть, как ты проливаешь свою кровь, брат.
Локи зло рыкнул, поняв, что не может двинуться, а не то, что вырваться из захвата младшего брата.
- Поставь меня на ноги! Хельблинди! – Локи оставалось лишь радоваться, что никто не видел его слабости. – Во имя Имира, брат, отпусти меня!
- Нет.
- Ох!
- Что ты задумал? – продолжал настаивать Хельблинди. Синяк залечить легче, чем распоротое горло. Происходящее смердело жертвоприношением, и если таков замысел Наследного Принца, Хельблинди не допустит подобного. Сначала он подставит собственное горло. – Ты пришел сюда умереть? Принести себя в жертву Королю и его Дому?
- Нет! – выдохнул Локи, внезапно осознав, как выглядел в глазах брата. – Нет, Хельблинди, нет. Клянусь.
Слова брата больно ранили Локи, смертельно обидели.
Когда ступни Локи вновь коснулись неровного пола, его тело облегченно расслабилось, гнев оставил его при виде склонившейся фигуры брата. Хельблинди стоял на коленях, гордые плечи опущены, язык прилип к небу. В горле колючим комком застыл подлый страх.
- Ничего я не боюсь так сильно как тебя, - признался Хельблинди, хотя брат опустил темноволосую голову на его плечо, обвил руками его шею. – Как потерять тебя. Ничего.
Локи не презирал страх брата. Он гордился им, принимая это чувство с острой ответственностью. Обнажиться настолько пред другим – высшее доверие. Локи лучше умрет, чем обманет его. Это доверие спасало ему жизнь, и еще не раз спасет. Что он будет за существо, если станет отрицать подобное?
- Прости меня, дорогой брат. Я не хотел пугать тебя. Но, пойми, кровь – единственный путь, открытый для меня, для нас. Кровь – все, что у нас осталось. – шептал Локи, прижавшись щекой к острой ключице брата, чувствуя, как сковывающий страх оставляет Хельблинди. – Но мне нужна не только моя. Это должна быть Наша кровь.
Хельблинди рассмеялся, посмев на мгновение крепко сжать своего Принца.
- Лишь кубок, - пропел Локи. – Всего лишь маленький кубок.
Хельблинди отпустил брата и встал, протягивая руку.
Кубок действительно совсем небольшой, скорее даже не кубок, а пиала, насколько Хельблинди мог рассмотреть в окружившей братьев темноте. Он не жаловался на боль, ведь разрез неглубок. Яркий запах крови наполнил рот Хельблинди, и он с нетерпением ожидал, какую магию собирается сплести его брат под сломанными шпилями и темными залами Дома Высокой Зимы.
- Ты должен оставаться за границей четвертого круга, брат, - пробормотал Локи, смешивая свою кровь с кровью Хельблинди кончиком длинного пальца. – Они не выйдут к тебе. Я боюсь того, что может притаиться в их… сердцах.
Глупо говорить подобное, но лучших слов у Локи не нашлось. У этих существ, этих теней не было ничего похожего на сердца. Как не было плоти, костей, дыхания. Локи сомневался, что после стольких тысяч лет хоть один, кроме Фарбаути, мог вспомнить, что такое сердце.
Хельблинди попытался возразить.
- Пожалуйста, поверь мне, брат.
Еще один вздох.
- Брат…
Локи не осмеливался вздохнуть, пока не услышал удаляющиеся шаги Хельблинди.
Тишина, абсолютная тишина. Не тишина спокойной ночи, не мирные часы, проведенные Локи в его саду, не безмолвная усталость после долгого чтения книги. Вокруг Принца была лишь великая пустота, неизменная подобно смерти. Локи был оглушен, он был ужасно напуган.
Слова и жесты были не нужны, не понадобились даже скользкие острые изломы рун. Кровь – шестеренка, что вращает любой механизм, ключ, открывающий любую дверь, кратчайший путь к любой точке вселенной. Кровь – в каждом торжестве жизни, в каждой утрате смерти, неоспоримая константа, даже если это не кровь, но Кровь. Думая так, Локи бесцеремонно опрокинул кубок, проливая кровь в жадную пасть отметины, проколотой в камне иглой Имира. Руки Локи тряслись, и будь в этом месте свет, кинжал казался бы бьющейся рыбой в пальцах Принца, дрожащей ртутью в его ладони.
Локи казалось, что он стоит на неведомом берегу, глядя на поднимающиеся волны, ожидая, что они утащат его за собой.
Медленно, очень медленно они выползли из земли, из воздуха, из пустоты.
Боги. Короли. Сыновья. Отцы.
Ему даже не понадобилось громко звать. Возможно, они ждали.
Приветствуем, Лаувейясон. Мы ждали.
Отцы его отца – тени Титанов. Скалы из туманных очертаний и догадок. Забытые, потерянные, укрытые в долине смерти. Ужас и Вид были совсем не те, какие ожидал Локи: безликие фигуры в бесконечной тьме. Он закричал бы, но звуки покинули его язык.
Ни одна из Фигур не раскрыла рта, но что-то скользнуло в сознание Принца, нечто, что однажды могло быть Голосом. Будь корни гор достаточно глубоки, чтобы дать им голос, он звучал бы так же как речь Титанов.
Это не Голос. Это Многоголосье.
Все.
Он должен выстоять.
Дитя, мы изгнаны из нашего Дома, отрезаны от Ётунхейма. Мы меньше, чем кости. Мы не проснемся для этой боли вновь, какова бы не была причина. Мы не оживем после того, что было сделано с Нами.
- Один, - прохрипел Локи. – Один Плут. Вините это существо.
Не он один. Виноват не только Ас.
- Что? Я не понимаю!
Позволь каждому по-своему судить каждое действие, каждый выбор.
Локи почувствовал, как натянулась, покрываясь мурашками, кожа, как растянулись в оскале губы, обнажая острые зубы.
Лаувейя – Наш Сын, так же как и ты. Но твой взгляд должен быть ясным.
- Зачем?
Мы хотели бы найти Конец.
- Конец чему? – выдохнул Локи, потянувшись к маленькому серебристому сердцу, привязанному к поясу.
Конец.
Впервые за годы, показавшиеся так мало прожившему Локи веками, он ничего не понял. Возможно, если он предложит теням соразмерную плату, они поделятся с ним клочком своей мудрости. Зачем Богам, скинувшим первую форму, искать Конец? Каждый из них нашел развязку, о которой можно только мечтать. Что еще можно закончить?
Сердце холодно в его руках, под пальцами плясали руны, подобные шестеренкам в ожидании силы, которая даст им жизнь, мощь и голос. Отличный маленький инструмент, что способен вращать кости Титанов.
Ты собираешься предложить Нам это, Лаувейясон?
Локи склонил голову в знак согласия, высоко поднимая ладони с зажатым в них сердцем. Будто собравшиеся тени могли видеть.
- Чистое сердце, - проговорил он. – В его плоти нет воспоминаний, призраки не населяют его палаты. Ваше.
Этого недостаточно. Уходи.
- Подождите! – воскликнул Локи, гладя мимо теней. Он не осмеливался поднять глаза на Имира или Фарбаути. – Я не… Мне нужно столь многое спросить у вас! – Были и вопросы, которые он хотел задать одной из теней.
Мы более не Голос, дитя. Мимир пленен в других Чертогах.
Уходи.
Сердце серебряно светилось в лужице разлитой крови. Локи не посмел оглянуться назад, не смог оглянуться.
-
-
05.11.2011 в 19:44- Хельбдинди? – прокаркал Локи, опускаясь рядом с братом на колени, толкая его. Хельблинди гораздо тяжелее, чем помнилось Принцу, и Локи казалось, что он пытается сдвинуть скалу. – Очнись! – слова сочились страхом. Что добыл он в этом месте?
Вспышка белого, затем рев. Лавина шума, неощутимый, неразличимый хаос сбил Локи на пол, будто он был хрупкой сосулькой.
Ввысь поднимался невидимый остов Дома Высокой Зимы. Зима дышала, возвращаясь вновь на священные равнины Трима, возвращаясь к Принцам и земле, и к самому Ётунхейму. Истинная Зима.
От радости Локи завыл.
- Ох! – выдохнул Хельблинди. – Я забыл столь многое.
Наконец Хельблинди пришел в себя настолько, что смог распахнуть ведущие наружу врата. Оба молчали. По ту сторону врат их ждал Лаувейя. И если сделанное Локи поставило на колени детей, что оно могло сотворить с Королем, с величайшим из детей Ётунхейма?
Локи не смог сдержать сорвавшийся с губ смех, хоть он был достаточно остер, чтобы звучать не радостно, а горько. Свет, пробивающийся сквозь приоткрытые створки врат, едва ли не ослепил братьев повторно: снаружи светало, они провели целый день под устремленными ввысь башнями Дома Высокой Зимы. Но даже под слепящим светом дня их израненные глаза смогли увидеть отца, Короля, распластавшегося на земле подобно груде костей.
- Папа! – пронзительно, словно подбитая птица, вскрикнул Локи. Ободранные в спешке колени стоили того, чтобы встретиться с понимающим взглядом красных отцовских глаз, полуприкрытых тяжелыми веками. К своему бесконечному стыду Локи разрыдался, прижимаясь к широкой груди отца. Дыхание, ему нужно было услышать дыхание.
- Цена была велика, сын мой? – прохрипел Лаувейя. Поднять руку оказалось неизмеримо тяжелее, чем должно было, но Король опустил ладонь на спину своего маленького Принца. Локи более чем заслужил подобное утешение.
- Никакой, - всхлипнул Локи, сам не зная, от чего плачет. – Взамен ничего не попросили.
Лаувейя хотел ответить, что подобного не бывает, но он был слишком поглощен Ётунхеймом и желанием вновь обнять своего среднего сына. Он не видел Хельблинди.
- Отец?
Лаувейя вслепую нащупал острую коленку Хельблинди. Ладонью он чувствовал знакомые линии и завитки на коже сына, и этого было довольно.
Король и его сыновья долго отдыхали, не произнося ни слова.
Завтра они заново отстроят Дом Высокой Зимы.
Примечания автора: Заглавие взято из стихотворения Стивена Крэйна «Таинственная тень».
Примечания переводчика: автор не говорит об этом прямо, но я подозреваю, что братья спускались в Гиннунгагап. В скандинавской мифологии это первичный хаос, мировая бездна. Сама по себе эта бездна лишена жизни, но, первоначально, там возникло два мира — Нифльхейм и Муспелльхейм, и от их взаимодействия в пустоте мировой бездны зародилось первосущество — великан Имир, из которого был создан весь мир. В «Призраке» Имир – бог Ётунхейма, легендарный основатель династии ётунских королей и дальний предок Локи.
-
-
05.11.2011 в 19:49Лаувейя, остальные: http://conceptartworld.com/?p=8186
-
-
05.11.2011 в 20:43новая глава, и такая завораживающая, напряженная.
спасибо большое, Wild Kulbabka, спасибо!
-
-
05.11.2011 в 21:14-
-
05.11.2011 в 22:13Wild Kulbabka, спасибо, новая глава потрясающая!
-
-
06.11.2011 в 15:03-
-
06.11.2011 в 15:55-
-
09.02.2012 в 22:49