"Обещание".

[Thorcommunity]

Название: «Обещание»
Автор: 1986-2004
Бета: Леония
Фандом: «Thor» («Marvel»)
Пейринг: Локи/Тор, Йормунганд, Тьяльфи, Хеймдал, Тор/Сиф
Рейтинг: РG-13
Жанр: Angst, Romance, Vignette
Саммари: Объяснение причин битвы Тора с Йормунгандом с точки зрения «слэша». Во всем виновата, как водится, любовь.
Дисклеймер: отказываюсь.
Предупреждения: гет, Slash, OOC, AU (сугубо личные мысли автора на темы как скандинавской мифологии, так и мифологии «Marvel»; образы и характеры героев также остаются на усмотрение автора)
Состояние: закончен.

Для своих козлов Тор вытребовал у отца отдельную конюшню. Небольшое одноэтажное здание находилось поодаль от остальных помещений, в которых содержались дворцовые лошади. Вокруг, огороженное плетнем, раскинулось вечнозеленое пастбище. Стоило Тору вернуться из очередного похода, и он на целые дни пропадал в стойлах у своих ездовых.
В уходе за козлами Тору помогал притащенный им из очередного похода мальчишка. Тьяльфи был под стать самому Тору – высокий, светлокудрый; в скором времени он превратится в не менее могучего воина, чем сам его хозяин. Но, в отличие от простодушного и недальновидного Тора, Тьяльфи оказался не по годам умен и сообразителен. Стоило ему попасть во дворец - и уже через пару месяцев мальчишка изучил все потаенные входы и выходы из главного здания, знал, как незамеченным пробраться в покои к очередной приглянувшейся ему фрейлине, различал по именам и званиям каждого вояку в казарме и прекрасно наладил связи с влиятельными людьми при дворе. Локи мог поклясться, что таким образом Тор просто нашел ему замену. С тех пор, как прошла их юность и жизненные дороги братьев разошлись, им обоим не хватало друг друга. Но если Локи понимал, что ему Тора не заменит никто, то старший брат подобрал себе юношу с умом Локи и близкими себе интересами.
Локи подошел к конюшне с запада, где начинались уходящие за горизонт поля и где его вряд ли мог бы увидеть кто-то ненужный. Во дворе никого не было. Оттуда, где размещались стойла, доносился лязг ведер и тихий разговор. Обычно во время работы Тьяльфи пересказывал Тору очередные подцепленные при дворе сплетни. Локи аккуратно заглянул внутрь. От брата его отделяли предбанник и несколько стойл, сквозь щели в которых была видна большая часть конюшни.
- …настолько жаркая, что, казалось, еще пару раз - и я сам весь загорюсь! – тихо, но воодушевленно рассказывал Тьяльфи.
- Да будет тебе, - добродушно отмахнулся от него Тор. – Видал я ее – сельдь и та краше.
- Да что красота! Я ведь не про нее! – с жаром перебил его мальчишка. – Я ж про это… - и он сделал пару непристойных движений бедрами. – Говорю вам, слаще этой бабы никого во всем дворце нету, поверьте моему слову.
- Ну вот и жарь ее сам. - Тор нагнулся, осматривая бок одного из козлов. – Вот дрянь, опять колтуны где-то накрутил!..
- А вы со мной вечерком не хотите туда? – Тьяльфи без просьб снял со стены ножницы и щетку и подал их хозяину. – Она ж там у меня не одна.
- Коли мне надо будет, я сам, без твоих найду себе, кого надо. Подержи, - он вернул парню ножницы и принялся щеткой начесывать козлу бока.
Локи бесшумно проскользнул за дверь и встал у одной из перегородок – там, где у брата было меньше всего шансов его заметить.
Тор сидел к нему боком. Одетый в рабочую замызганную рубаху, с неловко заплетенными косами, он казался Локи обычным крестьянином, каких тысячами можно было встретить на севере Мидгарда. Ничем не примечательный без своих доспехов и оружия, со свежими следами принесенных из последнего похода ран, сейчас Тор не производил того блистательного впечатления, которым он покорял сердца многих видевших его в деле. Самый ничтожный мидгардский царек - и тот выглядел лучше великого бога грома. И все же Локи не мог отвести от брата взгляда. Словно зачарованный, смотрел он, как работает Тор: за что бы тот ни взялся, все выходило у него с одному ему, Тору, присущим величием. И Локи брала зависть. Она душила его до безмолвного крика, заставляя сильнее впиваться пальцами в изъеденную временем деревянную перекладину. Тора любили все. Даже Тьяльфи – трофей, приз, полученный за очередной подвиг, и тот вместо ненависти испытывал к своему захватчику уважение и чувство преданности. Скажи сейчас мальчишке, что он свободен и может идти на все четыре стороны – и Тьяльфи с места не сдвинется, так и останется слугой у Тора. И он такой не один. Почти весь Асгард любил и боготворил эту Торовскую простоту и незатейливость, его прямолинейность и бездумность. И его уже сейчас, при живом правителе, считают конунгом. Локи не понимал – почему? Но хуже всего было его собственное отношение к брату. Чем больше проходило времени, тем сильнее увязал Локи в своих чувствах – тех, в которых обвинял Асгард и все остальные восемь миров, каждый из которых по-своему поклонялся Тору. Не мог он противиться томящему чувству в груди, которое возникало каждый раз, когда брат подолгу находился в походах, когда с очередным визитом исчезал на много месяцев в одном из миров, когда уходил стеречь границы любимого Мидгарда. Локи ревновал брата ко всем – не только к любовницам, но и к братьям по оружию, к друзьям и родителям и даже к слугам. Только одна мысль приносила спокойствие – Тор станет принадлежать ему, ему одному и никому более. Будет слугой, рабом, тем, кто по одному, еще не произнесенному вслух, приказу, станет исполнять его, Локи, повеления. И чем более безрассудными становились его мечтания, тем отчетливее он понимал, что им никогда не суждено сбыться. Вновь и вновь мысли об этом подхлестывали в нем злость и гнев, ревность и обиду. Даже то, что он не первый наследник престола, что не его так боготворят во всех девяти мирах - даже это было не столь горько, как то, что Тор не мог принадлежать ему одному.
- Ну что вы, в самом деле?! – Тьяльфи пнул ногой комок засохшей грязи. – Или обет какой дали?
- Тебе что за дело? – Тор поднялся, оглядываясь в поисках ведра.
- Ну, как что? Где раньше вас искать надо было, как не в покоях Арнлейв да у Ювины, а теперь?.. Только с Тангрисниром, - он кивнул на козла, - и возитесь.
- А кто с ним еще возиться должен? Ты, что ль?
- Да хоть я! – встрепенулся Тьяльфи. – Слуга я вам или нет?!
- У тебя своих забот хватает. - Тор вытащил из угла ведро. – Гуляй, пока гуляется, - он вытряхнул набившуюся в него грязь. – Вот как наступит время, так и не станет всего этого.
- Чего?
- Баб твоих не станет, - Тор ткнул ведром Тьяльфи в грудь. - Беги, сгоняй за водой.
- А куда ж они денутся-то? – не понял мальчишка, но допытываться не стал и, почесывая затылок, направился к выходу.
- Куда-куда, - себе под нос усмехнулся Тор. – Найдешь свою единственную и узнаешь.
Локи сделал шаг в сторону, за одну из перегородок, но мальчишка шел прямо к нему, и оставалось лишь одно – сделать вид, будто он только что вошел и осматривает конюшню.
- Доброго вам дня, - поздоровался с ним Тьяльфи, и Локи уловил не столько почтение в его голосе, сколько понимание.
«Умный. Слишком умный», - подумал про себя Локи.
Ему не хватило какой-то доли секунды, чтобы настроиться и с блеском разыграть выдуманный ход. Всего мгновение Тьяльфи смотрел ему в глаза, но и этого хватило, чтобы по выражению его лица стало ясно - мальчишка все понял. Локи коротко кивнул и, не оглядываясь, прошел мимо слуги.
- Одобряю.
- Что?
Сидя на корточках перед вторым козлом по имени Тангниостр, Тор поднял голову и с удивлением посмотрел на подошедшего брата.
- Хорош, - Локи, не поворачивая головы, кивнул на удалившегося Тьяльфи.
- Только болтает много. - Тор выпрямился во весь рост и подал брату руку.
- Оставь свои мидгардские замашки при себе, - поморщился Локи.
- Брезгуешь?
- Я ас, а не человек. И пора бы тебе это запомнить.
- Люди к нам очень близки.
- О, да, - усмехнулся Локи и протянул руку, чтобы дотронуться до рогов Тангриснира.
- Не трогай, - предостерег Тор.
- Укусит?
Тор не ответил. Он не спеша стащил с себя рубаху и, бросив ее на лавку, принялся омываться в стоящей рядом кадке с чистой водой. Тангриснир поднял голову и сам потянулся за лаской под руку Локи.
- Тебя животные любят, - отметил Тор.
- А не должны? – Локи, присев перед козлом на корточки, стал почесывать тому шею.
Тор пожал плечами. Локи исподтишка смотрел на его обнаженную мокрую спину, на границу, где начинались намокшие от брызг воды штаны, на обтянутый материалом зад.
«Трахнуть бы тебя», - мелькнула среди терзающих распутных видений одна ясная мысль.
- Что? – повернулся к Локи брат.
- Я ничего не говорил.
- Слушай, - Тор отошел от кадки и, сняв со стены тряпку, начал обтираться. – Я в следующую луну ухожу в Альвхейм. Не хочешь с нами?
- Мы уже обсуждали это.
- И ты не передумал?
- Нет, - Локи покачал головой. – Ты прекрасно знаешь мою политику – никаких переговоров там, где нужна твердая рука. Альвхейм уже давно должен быть нашим, но вместо этого отец раз за разом подтверждает их независимость. А ты, - голос его возрос и окреп, - как его пес, постоянно отвозишь им эти унизительные для нас вести.
- Локи…
- Хотя мог бы одним ударом отправить весь Альвхейм к их праотцам!
Тангриснир тряхнул головой и яростно зачесал задней ногой себе бок.
- Еще проще было бы взять Мидгард, - тихо закончил Локи, опускаясь на стоящую рядом лавку.
- Я люблю Мидгард, Локи, - Тор подобрал рубаху и присел рядом с братом. – Как я могу уничтожить то, что люблю?
- Легко. Если оно тебе неподвластно.
Тор покачал головой. Спорить с братом было столь же бессмысленно, как и уговаривать отца силой завоевать Альвхейм – так же, как отец чтил законы мира и порядка, так же Локи не отступал от своих принципов.
- Нам очень нужен хороший дипломат.
- Кто?
- Тот, кто будет вести переговоры.
- Не надо мне пояснять, будто я не знаю, что значит это слово. - Локи встал с лавки. - Но я повторю: Альвхейм, как и все остальные миры, должен быть подвластен нам. Хотя бы потому, что, если бы не отец, их давно бы уже поработили. За счет нашей силы и нашей армии они продолжают сохранять свою независимость.
- Отец любит Альвхейм так же, как я люблю Мидгард! Это взаимопомощь, а не захват.
- Кто вспомнит об этом, когда они окрепнут настолько, чтобы дать нам отпор, а то и пойти на нас войной?!
- Они этого не сделают! – повысив голос, Тор поднялся с лавки вслед за братом.
- Вот увидишь, - повернулся к нему Локи. – Вот увидишь. Лишь отец, один он, хочет мира во всех девяти мирах. Поверь, даже твой любимый Мидгард - и он тоже, будь у него на то сила, вторгся бы в наши владения. Посмотри на них! – в указательном жесте Локи вытянул руку так, словно позади него и правда стоял весь Мидгард. – Посмотри, они же погрязли в войнах и распрях. Какой мир ты любишь?! Мир вечных крохоборов, мир воров и убийц!
- Локи, но мы не лучше их…
- Да. Мы – сильнее.
Локи резко развернулся, чтобы уйти, и почти столкнулся с Тьяльфи. Мальчишка, держа в обеих руках полное ведро воды, стоял перед ним, полный немого ужаса и восторга. Юность видела в младшем брате хозяина идеал хитрости и ума. Ничто не могло обмануть Тьяльфи: он, как никто другой, знал, на что способен Локи, знал, что все сказанное им здесь – не просто слова. Что младший сын конунга обязательно воплотит их в жизнь. А не воплотит, так попытается. И Тьяльфи, несмотря на молодость, видевший не одну войну, знал к чему это может привести.
- В нем клокочет злость, - поделился он своими соображениями с хозяином, как только убедился, что Локи ушел.
- Не беспокойся, он не причинит тебе вреда. - Тор сел на низенькую табуретку перед Тангниостром и, окунув щетку в ведро с водой, принялся мыть козла.
- Это не важно, - Тьяльфи уселся на землю рядом с Тором. – Вам не странно, что он вам такое говорит?
- Что?
- Ну, - Тьяльфи постарался подобрать слова, – словно он вас о чем-то предупреждает.
- Меня?
- Ну да. Он как будто раскрывает вам свои планы и смотрит на то, как вы на них отреагируете.
- Зачем ему это? Он и так знает, что я против его методов.
- Нет-нет, - запротестовал Тьяльфи. – Не обязательно, чтобы он сделал именно то, о чем говорит вам. Он может сделать все что угодно.
- Ну да! – усмехнулся Тор.
- Может-может, - стараясь тоном особо не перечить хозяину, все же настоял на своем мальчишка. – Ваш брат очень хитрый и умный, и…
- Что?
- Это странно…
- Ну, что? Говори… - Тор отложил в сторону щетку и повернулся к слуге.
- Я видел, как он на вас смотрит, - немного помявшись, решился ответить Тьяльфи.
- Видел? – нахмурился Тор.
- Да. Он… Так не смотрят на… на простых.
- Каких еще простых?
- Ну, - Тьяльфи понурил голову, пряча взгляд. – Я бы стал так смотреть только на очень дорогого и… и любимого мной аса.
Тор обернулся к выходу. Тень брата вновь промелькнула у него перед глазами и вышла вон, как и сам Локи несколько минут назад. Тор посмотреть вдаль, туда, где зеленели видневшиеся за дверью поля. Залитая дневным светом яркая сочная трава слегка пригибалась к земле от бесшумного ветра. В Асгарде все было тихо и спокойно – Тор это чувствовал. Странным и нереальным казалось то, что это спокойствие что-то могло поколебать. Трудно было осознать, что именно из-за брата что-то могло пойти вкривь и вкось. Тень Локи раз за разом выходила вон из конюшни. Тор мотнул головой, отгоняя видение.
- Что с вами? – Тьяльфи подался вперед, заглядывая хозяину в глаза.
- Ничего. Иди, принеси свеженькой, - ногой Тор придвинул к мальчишке ведро с помутневшей водой, на поверхности которой плавали вычесанные из Тангниостра колтуны.
- Если ты прав... - когда Тьяльфи уже стоял на пороге, обратился к нему Тор. – Если ты прав, - он повертел в руках тряпку, – то я все равно не понимаю, чего опасаться.
Тьяльфи молча стоял в дверях.
- Не причиняют же вред тому, кого любят, ведь так? – Тор поднял на слугу взгляд.
И тот не нашелся, что ответить.

Радужный мост был пуст. Локи дошел до середины и оглянулся – позади никого. Впереди маячила, как называл ее Тор, сторожка Хеймдала. Самого стража врат нигде не было видно. Запустив руки в карманы длинного, расшитого причудливыми узорами плаща, Локи медленно зашагал в сторону портала. Спешить было некуда. На душе творился сплошной сумбур. Разум кричал оставить метания, отбросить все умаляющее божественное величие и застилающее пеленой глаза, но сердце его не слушало. Ноги сами несли Локи к выходу из Асгарда.
Внизу бурлила и вспенивалась аквамариновыми переливами облачная река. Где-то шумел водопад. Пространство вокруг казалось странно безжизненным, словно мир северных богов ушел в глубокий сон и лишь один Локи остался бодрствовать в этом небольшом, но крайне могущественном царстве. Но ощущение пустоты было обманчивым. Локи знал, что Радужный мост с легкостью подхватывает твои душевные чаяния и, усиливая их, создает иллюзию реальности - ту, которую ты построил для себя в своих мыслях. На деле же Асгард жил – кричал голосами торговок на главной дворцовой площади, лязгал оружием на тренировочных площадках, шумел ветром в аллеях, по которым прогуливались многочисленные фрейлины и служанки. Асгард носился у Локи за спиной, мятущийся, гнетущий, яркий и опасный. Он любил этот мир, суету и вычурность, силу и мощь, вечную славу и ничем не передаваемую красоту центрального града. Любил, но бывали моменты, когда Локи хотел отдохнуть от своих тревожных дум и неуемных чаяний.
Хеймдал коротко кивнул, заметив проходящего мимо младшего сына конунга. Устроившись с восточной стены своей сторожки, он мог видеть любого, кто решит выйти за пределы Асгарда, сам оставаясь незамеченным.
- Не станут ли тебя искать, Локи? – обратился он к принцу.
- Не успеют. - Локи сам открыл портал и, неожиданно обернувшись, внимательно посмотрел на стража врат. – Ты как в засаде.
- Всем нам порой хочется скрыться из виду.
- Верно, - ухмыльнулся Локи. – Как ты тут еще с ума не сошел? Он же, - кивнул на мост, - пожирает любого, кто подольше на нем задержится.
- А кто тебе сказал, что я все еще в себе? – Хеймдал коротко рассмеялся. – Какая разница, что тебя жрет? Меня – он.
Локи подумал, сколько же умных и хитрых асов пригрел в своем чреве вечный Асгард? Хеймдал, Тьяльфи, Один… Все они, так или иначе, обладали незаурядными способностями, и каждый сам по себе мог быть чтим за свои умения. Но они любили Тора и уважали его – того, кто был гораздо ниже их, проще. Это было необъяснимо и странно. Сила, соразмерная с мощью бога грома, была у многих. Те же Один и ледяные великаны, другие боги, которым поклонялись в Мидгарде – все они могли состязаться со старшим сыном Всеотца, но, тем не менее, не было более значимой личности во всех девяти мирах. Даже там, где Тору уже не поклонялись, его все равно помнили и любили.
Хеймдал внимательно следил за тем, как мысли меняют выражение лица принца.
- Шел бы ты, - посоветовал он Локи. – Я никому не скажу.
В знак благодарности Локи чуть склонил голову.
– Я к сыну. Закрой за мной.

Волна поднялась над основной массой воды и с шумом опустилась вниз, расплескавшись сама же о себя. Следующая волна повторила ее путь. И еще одна. Локи шел по берегу океана и подбирал с земли камни, что покруглее и пообкатаннее. Стихия бушевала у его бока, но не смела коснуться. Она билась с ним рядом, но, раз за разом настигая Локи, словно оберегая от собственных брызг, уклонялась в сторону, лишь огибая его ноги пенной влагой.
Когда камни не стали помещаться в руке, Локи опустил их – грязные, мокрые, обернутые нитями тины – в карман камзола и стал взбираться на огромный валун, что преградил ему дорогу. За ним лежал тихий пустынный берег, где волны бурлили не так сильно, а земля была ровной и сухой. Локи спрыгнул вниз и зашагал в сторону земляного выступа, что вдавался в океан небольшим клином, точно вспарывая поверхность воды.
Камни бесшумно исчезали в волнах, словно Локи и не кидал их. Те, что были собраны им на берегу, уже кончились, и ас, устроившись на сухой земле, которой чудом не касались воды, подбирал лежавшие вокруг. Замахиваясь, он бросал их в океан, стараясь уследить, куда упадет следующий – ближе или дальше предыдущего. Волны подхватывали камни, как будто думали, что с ними играют. Иногда камень не успевал упасть – стихия волной, словно выпростанной рукой, поднималась и схватывала его на лету.
Впереди океан начал вспениваться. Огромная волна поднималась все выше и выше; сама захлебываясь своей же пеной, она стала кружиться, словно пытаясь образовать воронку. Локи привстал и замахнулся что было силы. Камень, разрезав воздух, угодил в самый центр волны. Океан загудел, забеспокоился и пошел рябью. На земляной выступ змеей выползла водяная струя. Она росла и ширилась и, когда приблизилась к Локи, стала совсем похожа на огромного питона. Свернувшись в кольцо, она улеглась у ног аса. Ее хвост исчезал в глубине громадной волны.
- Ты звал, отец? – раздался тихий утробный голос.
Локи молча улыбнулся.
- Я пришел, - змея скользнула по его ноге и снова затихла. – Ты невесел, отец.
Локи снова не произнес ни слова. Просто покачал головой, мол, нет, сын, ты неправ.
- Отец, - через какое-то время обратился к нему океан. – Мне плохо здесь.
- Мы уже обсуждали это, - тихо отозвался Локи, водя пальцем по тому месту, где земля все же намокла.
- Забери меня, отец. Сил более нет терпеть сей мир. Плохо мне здесь.
- Я знаю, - Локи склонил голову и посмотрел вдаль – туда, где все еще крутилась в воронке волна. – Но там, где я – не лучше.
- Все лучше с тобой, чем без тебя, - отозвался океан.
На это Локи уже ничего не ответил. В воду опять полетели мелкие камушки, и волны вновь стали ловить их, подхватывать и подбрасывать еще выше, чем кинул ас. Стихия играла с ними, словно пес, которому бросали палку. И пока волны перебрасывали между собой камни, Локи писал на намокшей земле одному ему известные символы. Через какое-то время они, подобно наскальным надписям на каком-нибудь обелиске, испещрили весь маленький выступ.
- Так должно стать лучше, - пообещал Локи, заканчивая рунопись.
На севере небо начало темнеть. Поползли темно-синие краски по светлым полосам, забирая себе одно белое облако за другим. Где-то вдали громыхнуло. Поднялся ветер и тьма устремилась к берегу.
- Тор, - прогудел океан.
Локи поднял взгляд к небу: зрачки его расширились, закрывая собой зелень глаз. Словно непогода, отвоевывающая свое место у светлого небосвода, тень ложилась на лицо аса.
- Вы снова не в ладах? – прогудел океан, поддаваясь силе ветра и волнуясь все сильнее.
Локи мотнул головой, вновь усаживаясь на берег, не заметив, что земля кругом сделалась мокрой и черной. Через какое-то время небо сотряс первый раскат грома. Локи сидел молча, уставившись в океан, словно там показывала представление театральная труппа, а не однообразно бушевала стихия. Водяная змея обвила уже не ногу, а всего аса целиком, словно закрывая его от непогоды.
- Он мне не страшен, - после очередного грохота вдруг ответил Локи.
- Я знаю, отец, - водяная змея сомкнулась еще уже. – Но тебе плохо.
- Нет.
- Не лги мне, отец, - волны с бешеной скоростью пролетели мимо, не задев Локи. – Тебе одиноко.
Локи не ответил.
- Отец, - змея замерла и замолчала, будто опасаясь слов, которые могут быть произнесены. – Отец… - волна тихо прошипела рядом, - почему ты не женишься? Не возьмешь себе в жены асгардскую девицу? Она бы развеяла твои печали.
Вокруг стало тихо, словно океан сам испугался сказанного. И в наступившей тишине раздался голос Локи.
- Мне это не нужно.
- Отец…
- Сын, - Локи опустил взгляд. - То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами.
- Клянусь тебе кровью своей, и жизнью своей, и преданностью моей тебе.
- Я люблю, - просто произнес Локи, и океан вновь зашумел так, что перестали быть слышны крики прибрежных птиц.
- Я люблю так, что временами не узнаю самого себя. Я себе не принадлежу, когда порой задумываюсь о нем. Миры и свет белый клином сошлись на нем. Нет никого, кто был бы мне нужен более, чем он. Его одного хочу. Себе, для себя, - Локи ударил кулаком в грудь. – Как подумаю о том, что он кому другому принадлежать станет, так в глазах темнеет. Хоть иди и изничтожай его, чтобы не мучил.
- Кто же это? – водяная змея сделалась еще шире и, отпрянув от отца, вытянулась перед ним столбом, словно кто сделал ее вязкой и придал ей форму. – Назови его имя.
- Нет, - Локи покачал головой.
- Не доверяешь? – прибрежные волны вспенились серой недоброй массой.
- Кому же мне доверять, как не собственным детям? - улыбнулся Локи, протягивая руку и касаясь змеиной головы.
- Ты мой отец, - ответил океан. – Но ты бог лжи и обмана, и я знаю тебя. Я – твое порождение. Хочешь, выкраду его для тебя?
Смех аса разнесся над берегом, перекрывая шум непогоды.
- Нет, - отсмеявшись, ответил сыну Локи. – Не стоит пытать судьбу. Здесь она будет неблагосклонна.
- Отец, заставь его… Заставь его полюбить тебя. Возьми мой яд, сотвори колдовство, наведи морок… Но не тоскуй. Мне тяжело видеть тебя таким.
- Велика цена, - зло улыбнулся Локи. – Не дева я, чтобы за любовью как проклятый бегать. Не стану. Будет как есть – силой возьму, властью облекусь и заставлю на коленях перед собой стоять. Сам придет. А нет, так и не достанется никому.
Локи вздрогнул. Собственные слова, произнесенные как приговор брату, врезались в сердце острием клинка. Он и помыслить не мог, чтобы Тор достался кому другому, но самому остаться без него – вот что оказалось еще хуже. Не будет бога грома, не будет защитника Мидгарда, не станет и Локи. И эта мысль живой тенью возникла на берегу, окутав собой отца и сына. И вода загудела так, что откликнулось небо.
- Да будет так, как я скажу, - кричала волна. – Коли я узнаю имя того, кто сделал тебя столь несчастным, я вызову его на бой, я сражусь с ним и убью его. Если не будет мне дано это при жизни земной, так в великий Рагнарек доберусь я до того, кто посмеет обидеть тебя, отец. Кара моя да ляжет на него!
Вода вновь подползла к ногам аса и, обвив их, стала подниматься вверх, словно живой столб, укрывая собой Локи.
- Клянусь небом и землей, Аургельмиром, что породил все сущее, ядом, что течет в моем теле – не жить тому, кто ранит сердце твое, отец.
Злая улыбка исказила лицо Локи.
- Мне надо идти, - он коснулся воды, что стеной стояла перед ним, запечатлев одну из рунописей, все еще покрывавших берег. – Прощай.
Всю ночь северные жители Мидгарда слышали рев стихии, ощущали в своих душах ее злость и беспомощность. Небо еще долго гудело, не в силах успокоить разбушевавшийся океан. Волны неистово бились о берег, смывая созданные асом охранные знаки и символы.

По возвращении Хеймдал кивнул ему, мол, все в порядке, никто не искал, ничего не произошло. Локи прошелся по Радужному мосту, на котором к вечеру собралось множество спешащих по своим делам асов и тех, кто прибыл в Асгард из других миров. И чем ближе подходил он ко дворцу, тем сильнее терзало его странное, новое для него чувство, словно сын, дав клятву, вложил в него что-то, что теперь сжимает сердце – прощупывает его, испытывает.
Во дворце стояла тишина. Пара попавшихся на глаза фрейлин Фригг, хихикнув, упорхнула в неизвестном направлении. Локи заглянул в комнату матери, но, никого там не найдя, спустился в тронный зал. Отца также не оказалось на месте.
- Где все? – осведомился Локи у стражника.
- Недавно были здесь, - ас, знавший недобрый нрав младшего принца, робел под его пристальным взглядом. – Ушли.
- Куда?
- В сторону восточной башни. К женским покоям.
Во дворе была привычная толчея. К вечеру возле центрального фонтана собиралась вся допущенная во дворец молодежь. Кругом шныряли слуги, фрейлины переругивались с работниками двора, так как те, если не наступали на длинные шлейфы юбок, так не успевали вовремя подать отглаженные платья, а если дело было не в платьях, так ссора шла из-за косо брошенного взгляда или же из-за слишком неуместной шутки, что отпустил какой-нибудь конюх в сторону одной из дворцовых девушек. Локи продирался сквозь эту разномастную толпу, чувствуя, что не стоит идти к башне. Не надо.
Первым он увидел Тора. Брат стоял к нему боком, обнимая за талию неописуемой красоты деву, чьи косы цвета янтарного меда волнами спускались до самой земли. Наследник чему-то довольно улыбался, разговаривая с пожилой супружеской четой. Рядом стояли Один с Фригг. Мать с нежностью и любовью во взгляде смотрела на девушку, что жалась к ее сыну. И впервые в жизни Локи взмолился, чтобы то, что он сейчас видел, не оказалось тем, чего он так боялся.
«Отец», - мысленно позвал Локи, и Один услышал своего сына.
Обернувшись, он посмотрел туда, где стоял принц.
«Отец, что здесь происходит?»
Девушка была настолько же красива, насколько и сильна. Ее внутреннюю силу Локи чувствовал даже на расстоянии. И та чета, что общалась с Тором… Женщина один в один походила на ту, которую обнимал Тор. Видимо, когда-то давно, во времена своей молодости, она была так же прекрасна, как и ее дочь сейчас.
«Твой брат выбрал себе женщину», - произнес Один.
Он все еще стоял там, рядом со сватами. Не спускавшая взгляда с будущей невестки Фригг держала его за руку, но мыслями Один был с младшим сыном.
«Как ее имя?» - понимая, что ему надо уйти, не смотреть на происходящее, но не в состоянии этого сделать, задал вопрос Локи.
«Сиф, - спокойно ответил Один. – Ее зовут Сиф. И после возвращения твоего брата из Альвхейма она станет его женой».
Сердце Локи сжалось, и он перестал чувствовать его удары, словно чья-то властная рука не только остановила его, но и заставила облечься в броню.
Мидгард дрогнул. Дрогнули скалы, вспенились воды, прогремело по всему миру зловещее эхо.
На ногах, что враз перестали слушаться, Локи отошел в сторону, свернул за угол и прислонился спиной к стене, схватившись рукой за сердце. Оно больше не билось. Локи, тяжело дыша, ощупал свою грудь и понял, что ощущает лишь боль. Душевную гнетущую боль. Затем ее догнали злость и раздражение.
«Локи?.. - донесся до него слабый зов отца. - Твой сын…»
Мидгард гремел: сотрясалась земля, дробя огромные скалы, просыпались вулканы, пуская к небу грозившие бедой струи черного дыма, неспокоен сделался океан, подбираясь к населенным людьми берегам.
Локи опустился на землю и, закрыв лицо ладонями, тихо и зло рассмеялся: он помнил обещание змея. Боль души, перемешавшись с ненавистью, затопила сознание. И Локи сдался, позволив сыну почувствовать, воочию увидеть то, что стряслось с его отцом. Смех его нарастал, и вскоре ас хохотал так, что вспугнул стайку птиц, притаившихся на одном из деревьев.
В Мидгарде тяжело и недобро вздохнул океан.