"Выковать бурю", глава 17

[Thorcommunity]

Название: Выковать бурю
Автор:  Eishi
Бета:  Red Sally
Пейринг: Тор/Локи, ОМП/Локи
Рейтинг: для данной главы PG-13
Жанр: adventure, action, romance, drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: все не мое, я только играюсь.
Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок.
Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.

Глава 17

Глава 17

На движение Сиф цверг не реагирует, а вот вылетевший из ножен меч Варди заставляет его тут же схватиться за сигнальный рожок.
- Стой! - приказывает Тор, и не сразу понимает, что только что вместе с его голосом прозвучал и голос Локи. И тоже весьма вовремя: за спиной карлика, из тени коридора, как раз появился второй гвардеец. Острие его меча упирается в шею незваному гостю. И когда только шрамолицый успел там оказаться? Ведь, кажется, всего мгновение назад был рядом.
- Мудрое решение, сыновья Одина, - цверг растягивает губы в неровной, щербатой ухмылке. Сигнальный рожок возле самого его лица, спугнуть карлика может любое неосторожное движение.
- Я могу проткнуть его быстрее, чем он успеет вызвать подмогу, - спокойно сообщает шрамолицый, бросая на своего господина вопрошающий взгляд.
- Спорное утверждение, - тут же вмешивается цверг. - Однако узнать наверняка можно лишь единожды. Рискнем, благородные асы?
Локи плотнее сжимает губы, но решение принимает быстро.
- Нет, Скьёльд. Лишняя кровь нам ни к чему.
- Похвально, Злокозненный. В осмотрительности тебе не откажешь.
- Не льсти себе понапрасну, почтеннейший, - с ядовитой прохладцей в голосе отзывается тот. - Это вовсе не значит, что я не хочу тебе ее пустить.
Карлик в ответ лишь хмыкает, однако рожок от губ не отнимает. В свою очередь гвардейцы лишь чуть ослабляют нажим, но оружие убирать тоже не спешат: острие меча Скьёльда по-прежнему в опасной близости от шеи цверга, а лезвие Варди упирается тому в подмышку, как раз туда, где кожаными ремнями стягиваются меж собой грудные и спинные пластины доспехов. Карлику пришлось поневоле подставиться, ведь в этой руке он держит рожок, и Варди, разумеется, не преминул воспользоваться слабым местом в защите противника. Один точный выпад, и под таким углом его меч пронзит плоть и, минуя ребра, войдет точно в сердце. Цверг не может этого не понимать, и все же стоит на своем.
Тор никак не может понять, чего карлик хочет этим добиться?
Очевидно, что с Локи они встречаются уже не в первый раз, да и в глазах Сиф ни тени вполне ожидаемого сейчас недоумения — лишь яростная, но пока сдерживаемая решимость собственноручно сравнять карлика с землей. По лицу Огуна ничего не прочесть, но вряд ли он знает больше Тора. Это немного притупляет остроту внезапного осознания, что, не считая гвардейцев, Тор, пожалуй, единственный здесь, кто видит этого цверга впервые.
- Кто ты? - бросает он резко. Размениваться на титулы, пусть и язвительные, как это делает брат, Тор не считает нужным.
Цверг переводит на него настороженный, но при этом не в меру самоуверенный взгляд.
- Я — Гуннрид, старший из сыновей Хиланда, брат Альфрика, Берлинга, Грэра, Двалина и Хьёлинга.
Уже на втором имени Тора одолевает мысль о редкой и неуемной плодовитости всего этого цвержьего семейства, однако отчего-то род Гуннрида кажется ему знакомым. В памяти всплывают обрывки поучений древнего, как сам Ясень, наставника-вана, который в детстве гонял их с братом по библиотеке от стеллажа к стеллажу, заставляя заучивать наизусть предков всех знатнейших родов в тех мирах, с которыми Асгард вел торговлю или войну. И, очевидно, не зря.
На имени Хьёлинга что-то щелкает в его голове, и Тор удивленно вскидывает брови.
- Родич Эгвальда?
Цверг неприязненно сужает глаза: отчего-то упоминание короля ему неприятно, но Тору нет до этого дела. В данный момент он пытается отогнать от себя мысль о том, что совсем недавно по незнанию позволил брату обратить в камень другого члена королевской семьи. И почему он не потрудился вспомнить родственников Эгвальда чуть раньше? Вероятно, потому что был слишком поглощен желанием получить от цвергов новое оружие, а затем были пиры и хмель, и слишком многое случилось в этих пещерах за такой короткий промежуток времени, чтобы Тор мог остановиться и поразмыслить хоть немного.
Он бросает колкий взгляд на Локи, тот в ответ упрямо сжимает губы.
- Верно, Громовержец, - отзывается Гуннрид.
- И чего же ты пытаешься добиться, вставая сейчас у нас на пути? - Тор скрещивает руки на груди. Задерживаться у ворот у него нет ни малейшего желания, и хотя он, в отличие от брата, не страшится схватиться с цвергами, не понимать того, что здесь не лучшее для этого место, он не может. - Мы уходим, не причинив вреда твоему племени. Нет причин останавливать нас.
- Красться в тиши под покровом ночи — удел нечистых совестью, Громовержец.
Тор чувствует, как в груди у него разгорается знакомое пламя.
- Не цвергам говорить мне о совести.
- Брат, - останавливает его Локи. У него с детства особое чутье на моменты, когда Тор бывает близок к тому, чтобы перейти от слов к делу, и сейчас, бесспорно, один из таких моментов. - Какой прок во взаимных упреках? Почтенному Гуннриду, я вижу, не столь интересно узнать, отчего мы уходим, сколь надобно получить с этого и свою выгоду. Или я неправ?
Гуннрид издает нечто вроде хриплого смешка. Очевидно, Локи своим предположением попал точно в цель.
- Ты умен, Злокозненный, - хмыкает он, - но и я далеко не глупец. Вы не уходите, а бежите, и, стало быть, вам есть что скрывать.
Тор едва удерживает себя от того, чтобы не схватиться за молот. Ни Огун, ни Сиф, ни уж тем более гвардейцы, за исключением того рыжего, не знают о том, что у их побега есть и еще одна причина. Тора жжет мысль о том, что из-за Локи он теперь причастен к такому постыдному и низкому деянию, как воровство, и с каждым мигом увязает во лжи все больше и больше. Однако брат есть брат, он всегда был и остается дорог Тору, пусть даже и иначе, чем дозволено родичу, и куда бы ни вела его дорога, Тор намерен пройти ее вместе с Локи. А о книге цвергов они поговорят чуть позже, когда, наконец, выберутся.
Локи внезапно смеется в ответ на слова карлика. Его смех дробится под высокими сводами и эхом разносится по огромной пещере.
- Ты и сам не столь безгрешен, как хочешь казаться, Гуннрид. Не пытайся спрятаться за показной преданностью своему королю. Она прогнила насквозь и воняет так, что впору зажимать нос. Скажи, что ты хочешь в обмен на свое молчание, и покончим с этим.
Карлик тянет с ответом, покусывая свою нижнюю губу. Его взгляд мечется по сторонам, выдавая его сомнения, но наконец, Гуннрид принимает решение.
- Король Эгвальд сидит на Каменном Престоле не по праву наследования, а лишь благодаря хитрости. Мне нет нужды выдавать его врагов. Если вы оскорбили его, тем лучше. Я выведу вас из пещер, чтобы о том узнали все, кто только может, но взамен леди Сиф останется здесь, со мной.
- Во имя Светлого Ясеня! - закатывает глаза Локи, а в следующий миг уже хватает за руку Сиф, которая молча поднимает свой меч, явно намереваясь одним ударом снести наглому карлику голову.
- Отпусти меня, Локи! - яростно шипит она ему. - У меня тоже есть хорошее решение. Я просто убью этого червя и все. Никаких проблем, никаких угроз.
- И ни единого шанса вернуться в Асгард, - шипит Локи в ответ. - Тор, да вразуми же ее, наконец!
Легко сказать — вразуми. Тор отнюдь не чувствует в этом необходимости. Наоборот, он склонен позволить Сиф сделать то, что она намеревается, и совесть его при этом будет чиста и спокойна, как не была уже давно. Однако и Локи по-своему прав, и от этого у Тора тяжело на сердце.
- Сиф, - он шагает к ней, сжимает пальцы на ее плече, притягивает к себе. Локи, несколько ошарашенный этим, отпускает руку Сиф и просто смотрит на них двоих, не говоря ни слова. А Тор рассеянно гладит деву-воительницу по голове, прижимается подбородком к ее виску. Та поначалу пытается вырваться, но вскоре затихает в его объятьях, лишь мелко, гневно дрожа.
- Гуннрид просит невозможного, - твердо говорит Тор, глядя на Локи поверх ее головы. - Я не оставлю Сиф здесь. Ни за что.
Локи щурится и перемещается на полшага вбок. Теперь он прямо перед Тором и вне поля зрения карлика.
- Не будь глупцом, брат, - намеренно громко говорит он, - В Асгарде полно достойных дев. Оставим леди Сиф здесь, почтенный Гуннрид предлагает ей выгодный союз, - и одними губами добавляет: - Подыграй мне. Я обведу карлика вокруг пальца, когда придет время, но сначала пусть он выведет нас из пещер.
Тор поначалу хмурится: все эти уловки ему не по нраву. Продавать Сиф, которая всегда была верна ему, как никто другой, претит ему настолько, что он готов отмести в сторону даже доводы разума.
Локи же, судя по лицу, близок к тому, чтобы вцепиться Тору в плечи и трясти его до тех пор, пока не получит нужный ответ. Его зрачки расширены, он часто дышит, нервно облизывая тонкие губы, и, учитывая их положение, у Тора нет права винить его в этой раздражительности.
- Сиф, - тихо говорит он, склоняя голову. - Ты поможешь нам еще раз? Поможешь мне?
Та прижимается ближе. Чересчур смело, пожалуй, для девы, но Тор не видит в том ничего предосудительного. Сиф — не одна из тех, с кем можно провести ночь, а наутро не вспомнить даже имя. Она — воин и друг, а не портовая девка, а в объятии друга не стоит сомневаться.
- Ты ведь знаешь, я не могу тебе отказать, - шепчет она в грудь Тору.
- А стоило бы научиться, - не сдерживает насмешки Локи, наклоняясь ближе. Сиф вздрагивает от его дыхания на своей шее.
- Пожалуй, ты прав, брат, - повышает голос Тор. С согласием Сиф он принимает предложенную игру, хоть и с тяжелым сердцем. - Вот только не уверен, что Гуннрид сможет сдержать свое слово. Рука леди Сиф ведь уже обещана королю.
Гуннрид принимается хрипло смеяться, и в голосе его слышно нескрываемое торжество.
- Даже король не может оспорить выбор старшего рода. Это закон. Если леди Сиф согласится стать моей госпожой, Эгвальд не сможет ничего с этим поделать.
- Тогда решено, - Тор отступает в сторону, выпуская Сиф из своих объятий.
Справившись с гневной дрожью, та убирает свой меч в ножны и гордо распрямляет плечи.
- Перед своим принцем, Тором, сыном Одина, я даю свое согласие.
- Вы не пожалеете, леди Сиф, - расплывается в ухмылке Гуннрид и медленно, чтобы не спровоцировать гвардейцев, опускает сигнальный рожок. - Обещаю, не пожалеете.
Тор слышит тихий облегченный выдох Локи, но, глядя на то, как освобожденный от упирающихся в него мечей цверг подходит к Сиф и берет ее ладонь в свои руки, чувствует лишь, что как никогда близок к тому, чтобы нарушить только что заключенный уговор.


Служанку они оставляют у ворот. Та, кажется, уже свыклась с ролью вынужденной предательницы и перестала заламывать по этому поводу руки и падать в обморок. По большей части потому, думается Тору, что это внезапное путешествие к Мосту Доблести, как его называют цверги, стало самым ярким событием в ее серой, заполненной однообразием жизни. В конце концов, вряд ли когда-нибудь еще ей выпадет второй шанс безнаказанно прикрикивать на угрюмых стражников, грозно уперев руки в бока.
Напоследок служанка порывисто прижимается к ноге Сиф, обнимая, и тут же зажмуривается, очевидно, ожидая удара в наказание за такую дерзость. Сиф это смешит.
- Я вижу, и среди женщин цвергов есть воины, пусть они о том и не ведают, - ободряюще роняет она.
Служанка осторожно приоткрывает один глаз, а затем, убедившись, что кары не последует, неуклюже кланяется своей недолгой госпоже.
- Я мог бы... - начинает было Локи, но Сиф резким взмахом ладони отметает его незаконченное предложение.
- Нет. Она о нас не расскажет. Я знаю.
Локи недоверчиво кривится. Заверения в чужих благих намерениях всегда воспринимаются им с явным недоверием. Служанка под его взглядом вновь начинает трястись, как лист на ветру.
- Оставь ее, брат, - пресекает зарождающуюся ссору Тор. - Нужно уходить.
И в самом деле нужно. С этим Локи не спорит.
Первым на мост ступает их проводник. Убегающие во тьму светильники загораются одним за другим по мере приближения к ним путников. Тор помнит, что лестница над пропастью всего лишь вдвое длиннее, чем дорога от стен Асгарда до пристанища Хеймдалля на Биврёсте, однако же в темноте она кажется почти бесконечной. Широкие ступени уходят во мрак, но там, за ним, выход к небу, так что асы, стиснув зубы, продолжают идти.
Когда лестница впервые изгибается, обнимая массивную каменную колонну, подпирающую высокий пещерный свод, Локи останавливается столь резко, что идущая следом за ним Сиф едва успевает удержать себя от следующего шага.
- Локи?
Тот хмурится, вглядываясь в темноту под ногами, поворачивает голову вбок, словно на звук, который слышен лишь ему одному.
- Нам нужно торопиться, - наконец, бросает он резко. Кажется, ему трудно дышать: он расстегивает высокий ворот, отворачивает его в сторону, делая глубокий, судорожный вдох, и Тор видит, что проклятая каменная чешуя добралась уже до его правой ключицы. - Король Эгвальд пришел в себя и, судя по всему, крайне опечален отказом нашей леди Сиф.
- Откуда ты...
Ее вопрос тонет в хриплом злорадном смешке Гуннрида.
- Так значит, мне не показалось, - криво ухмыляется цверг, закладывая большие пальцы рук за толстый кожаный ремень на своем поясе, отчего сразу становится похож больше на раздобревшего пивовара, нежели на воина. - Злокозненный и впрямь навлек на себя проклятие каменного зверя. Признаться, давненько я его не видел.
- Проклятие? - Сиф отдает дань недоумению раньше, чем на ее лице проступает понимание. Нетрудно сложить одно с другим, тем более в отношении Локи, так что слова карлика служат больше подтверждением, нежели открытием.
- Скалы не любят чужаков, и уж тем более тех, кто замыслил дурное. Вы, асы, думаете, что цверги хозяева пещер, но это пещеры — хозяева цвергов. И, клянусь Имиром, не стоит их гневить.
- Довольно бредовых россказней, - обрывает Гуннрида Локи. - У нас нет на это времени. Я слышу топот стражи, и с каждым мигом он громче. Лучше выведи нас отсюда, коли хочешь получить свою награду.
Гуннрид лишь пожимает плечами и, повернувшись к асам спиной, ступает на следующую ступень.
- Наслаждайся, пока можешь, Злокозненный, - ворчит он себе под нос, однако же явно громче, чем если бы хотел, чтобы никто его не услышал. - Камни дают тебе знание о многом из того, что творится в наших пещерах, но лишь до мига, пока проклятье не доберется до твоего сердца. Впрочем, оно тебе и так без надобности.
Сиф обеспокоенно сводит тонкие брови, но Тор перехватывает ее взгляд и качает головой прежде, чем она что-либо спросит. Локи прав: довольно этих россказней. Чрезмерная участливость следящих за казнью — не то, чего обычно жаждет осужденный. Тор и сам предпочел бы лишний раз не думать о грядущем. Но Локи ведь вертляв, как лосось: он выкарабкивался из таких передряг, в которых любой другой точно расстался бы с жизнью, так неужели какая-то замшелая хворь сумеет его одолеть?
Тор оборачивается на миг, чтобы глянуть на брата, и тут же натыкается на колкий, как ежовые иглы, взгляд. Локи уже застегнул ворот камзола, каменной чешуи теперь не видно, но она по-прежнему там, Тор знает, и та угроза, что она в себе таит, уже далеко не столь призрачна, как была еще недавно.
- Лучше смотри под ноги, Тор, - мрачно советует Локи. - Мне отсюда деваться все равно некуда, но вот если ты рухнешь с лестницы, боюсь, матушка удавит меня своей пряжей даже раньше Всеотца. Ты ведь обещал ей вскорости вернуться, а Тор Одинсон всегда держит слово, уж мне ли не знать.
- А ты? - спрашивает Тор вполголоса, но совету брата все же следует.
- В отличие от тебя я не даю пустых обещаний.
Что ж, если старший сын Одина и впрямь всегда держит свое слово, то младший всегда бьет туда, где больнее, и во всех девяти мирах не сыщется того, кто бы превзошел его в этом искусстве.
Тор стискивает зубы. Вдыхает глубоко, насколько может, расправляя плечи, однако облегчения это не приносит. Воздух пещер совсем не тот, что на воле: сколько ни дыши, а все равно кажется, будто каждого вдоха недостаточно.
Гуннрид тем временем ускоряет шаг. Окружающий мрак его, судя по всему, мало беспокоит. Тор приказывает асам не отставать, но притом все же быть осторожными. Подстраиваясь под скорость путников, светильники над их головами загораются быстрее.
Когда лестница огибает каменную колонну, вновь становятся видны ворота в драконьей пасти. Провожавшей асов служанки уже и след простыл, оно и ясно: ей сейчас самое лучшее забиться в какую-нибудь щель и не попадаться на глаза страже, однако Тора заботит совсем не это. Ему кажется, что под тяжелыми надбровными дугами выточенного из скалы зверя разгорается пламя. Он останавливается на миг, вглядываясь, трет покрасневшие от напряжения глаза.
Нет, должно быть, тусклый отблеск от ближних светильников.
Тор бросает взгляд на ушедшего вперед брата, но все же не решается сказать ему. Еще поднимет на смех, а Тор ведь и сам не уверен в том, что видел.
Пустое это все, тут и думать нечего.
Тор нагоняет идущих впереди, обходит стороной Огуна, Сиф и Локи, вновь оказываясь прямо за спиной Гуннрида. Несмотря на малый рост и кажущееся нескладным телосложение, тот двигается достаточно быстро: никому не приходится укорачивать шаг, подстраиваясь под темп проводника.
Лестница огибает еще одну колонну.
В подбирающейся со всех сторон тьме слышно лишь сосредоточенное дыхание асов. Тору приходит в голову, что в отличие от него Локи, должно быть, различает сейчас и шелест плащей, и мягкий скрип ремней и даже, возможно, неуловимый для обычного уха звон, с которым соприкасаются пластины доспехов. Тор оборачивается едва ли не через каждые пару шагов: упускать брата из виду надолго кажется ему сейчас попросту недопустимым.
Локи заметно нервничает. Обеспокоенно озирается по сторонам, будто видит что-то в обступившем их непроглядном мраке, раздраженно поджимает губы и раздувает ноздри при каждом вдохе, отчего кажется, словно он принюхивается, как какой-нибудь зверь. Цвержьи уши лишь добавляют сходства, и Тор приказывает себе не думать об этом дальше. Он знает о магии ровно столько же, сколько Вольстагг о мастерстве прядильщицы, а может, и того меньше. Он готов сражаться и побеждать на поле брани, но как помочь собственному брату избавиться от проклятья, он не имеет ни малейшего понятия. Чувство собственной беспомощности для Тора ново, и нельзя сказать, что оно ему по нраву.
- Тор, - зовет Огун, и в голосе его куда больше мрачной обеспокоенности, чем Тор хотел бы слышать.
Но прежде, чем он успевает ответить, со всех сторон накатывает умноженный эхом далекий гул. В нем и топот ног, и звон алебард, и глухие удары щитов.
- Это то, о чем я думаю? – осторожно уточняет Огун.
Локи кривится и закатывает глаза.
- Боюсь, что да, - кивает Тор.
- Тогда стоит поспешить.
- Осмелюсь заметить, что уже говорил это раньше, - цедит сквозь зубы Локи. – Но в Асгарде же давняя традиция – никогда не слушать того, кто умнее! Не стоит ее нарушать, а то вдруг мы случайно избежим лишних трудностей, которые всем вам так нравится преодо...
Остаток фразы тонет в набирающем силы рокоте. Лестница под ногами начинает дрожать, с далекого, затерянного во мраке потолка сыпется каменное крошево. Гуннрид, как и всякий цверг, привыкший к пляшущим скалам, тут же падает животом на ближайшую ступень. Сиф и Огун приседают на одно колено, упираясь ладонями в камень под ногами, чтобы не потерять опору. Гвардейцы следуют их примеру. И только Локи, будь он неладен, неуклюже взмахивает руками, пытаясь защитить голову, и едва не валится вниз: по счастью, Тор вовремя успевает схватить его за ворот.
- Гуннрид! – рычит Тор, едва рокот чуть стихает, сменяясь пока еще далекими, но все же приближающимися голосами преследователей. Очевидно, цверги уже у первых ступеней, и в отличие от асов, движутся куда быстрей, поскольку давно привыкли к подземному сумраку. - А ну отвечай, сальная бородища, что здесь творится?!
Цверг, судя по лицу, сам не в силах поверить в то, что слышит. Но грохот осыпающихся в бездну камней повторяется вновь, пусть и тише, и словно бы неохотно, и теперь к нему примешивается гулкий, недовольный рык.
- Он будит Стража! - вытаращив глаза, вопит в собственную бороду Гуннрид. – Святые скалы, да как он… - Его взгляд останавливается на Локи. – Ты! Это все твоя вина, Злокозненный! Страж спит уже тысячу лет, еще никто не…
- Прикуси язык, или я затолкаю его в глотку твоим же собственным кулаком, - рявкает Тор, вздергивая карлика на ноги. – Не знаю, о каком страже ты толкуешь, но прекрати трястись, как девка при виде амбарной мыши. Мы выберемся из пещер раньше, чем твой страж нагонит нас. А ну пошел, живо!
Гуннрид бешено вращает глазами, но спорить не решается.
Остаток лестницы они преодолевают уже бегом. Цверг несется так, будто по пятам за ним, обращая в пепел даже воздух, мчится сам Сурт. Тор тащит за руку то и дело спотыкающегося на ровном месте Локи: преследующий их грохот звучит для младшего брата во сто крат громче, он бледен, как полотно, но слишком упрям, чтобы просить о снисхождении, поэтому лишь клянет последними словами весь цвержий род, но шага не сбавляет.
Стены первого из многих туннелей, что придется пройти до того, как асы окажутся под небом, вспыхивают знакомым голубоватым светом не сразу. Между мигом, когда гаснут светильники над последней ступенью лестницы, и тем, когда Тор вновь видит рядом лицо Локи, беглецов со всех сторон сжимает абсолютный, непроглядный мрак.
Тор неосознанно стискивает в ладони пальцы брата. Очевидно, чересчур сильно, потому что тот раздраженно шипит, пытаясь вырваться, но на этот короткий миг всеобъемлющей тьмы Тор даже не думает потакать его упрямству. Он отпускает Локи, лишь когда камни вокруг наливаются светящейся синевой. В их свечении лицо у него усталое и злое, а под глазами отчетливо видны темные круги. Тор видит такое уже не впервые, хотя только сейчас понимает причину: в цвержьих пещерах Локи слабеет столь же стремительно, сколь и неожиданно, однако каждый раз еще более поражает его последующее восстановление. Наверняка, очередное снадобье, амулет или трюк, коих у Локи всегда полные рукава, и сейчас, пожалуй, самое время прибегнуть к одному из них, поскольку выглядит Локи совсем неважно. Тор уже открывает рот, чтобы сказать ему об этом, однако Гуннрид торопит, и нужно идти.
Грохот позади чуть стихает, но лишь глупец может решить, что цверги откажутся от погони после того, что их гости успели натворить. Тору интересно, знает ли уже Эгвальд о пропаже книги или же вся гора трясется лишь из-за того, что Сиф осмелилась отказать королю. Его гложут стыд и досада на собственное малодушие, и он едва сдерживает себя, чтобы не нарушить собственное слово и не швырнуть Гуннрида в стену, как и следовало бы поступить еще тогда, когда тот предложил ему позорный торг за руку Сиф. Она достойна лучшего, чем быть меновой монетой.
Если Локи не придумает способа обвести их проводника вокруг пальца, Тор решит все по-своему. Это последняя его сделка в Нидавеллире, и что бы там ни случилось, но Сиф он цвергам не отдаст.
- Сюда, быстрее, - торопит Гуннрид, сворачивая в боковой проход.
Он то и дело оглядывается, едва не подпрыгивая каждый раз, как сзади слышится грохот камней. Кем бы ни был тот Страж, о котором карлик толковал недавно, очевидно, что он достаточно страшен для него. Тора это мало заботит. Во всех девяти мирах еще не сыскалось чудища, способного одолеть сына Одина, да и вряд ли в цвержьих землях найдется что-то или кто-то со шкурой, способной выдержать удар Мьёльнира.
Туннель, по которому их ведет Гуннрид, сужается прямо на глазах. Стены сдвигаются, а потолок уже настолько низок, что приходится сгибаться едва ли не вдвое, чтобы продолжать путь.
- Крысиные норы, как они есть, - ворчит Тор недовольно. Позади слышится одобрительное гудение гвардейцев.
Тяжелей всех приходится Варди: по росту и весу он лишь едва уступает Вольстаггу, и оттого уже сейчас задевает плечами стены. Если проход сузится еще немного, Варди здесь попросту застрянет.
- Зато крысы всегда выживают, - огрызается Локи, оборачиваясь на миг, чтобы встретиться с братом взглядом. Он сумел проскользнуть мимо него, когда ширина туннеля еще позволяла идти по двое, и теперь его спина маячит перед лицом Тора.
Локи тоньше и гибче, пробираться по искривленному лазу ему не столь тяжко, как прочим. Наравне с ним здесь только Сиф.
Помнится, когда асов вел Двалин, коридоры все же не были такими низкими. Тор бросает это обвинение в затылок Гуннриду, но тот лишь смеется в ответ – хрипло и нервно, будто ему не хватает дыхания.
- Во дворец можно попасть многими путями, сын Одина. Равно, как и покинуть его.
- Нам не нужны многие, - пыхтит Тор. - Нам нужен один. Тот, что выведет на поверхность.
- Терпение, Громовержец, терпение, - отзывается Гуннрид. - Всему свой час.
Тор собирается сказать, что еще немного, и для кое-кого наступит последний в его жизни час, если им и дальше придется едва ли не ползти, однако как раз в этот момент Локи пригибается еще ниже, а затем, встав на колени, выбирается из лаза через отверстие размером с обруч для бочки медовухи.
- Давай же, брат, - подначивает он с другой стороны тупика, которым заканчивается ненавистный туннель, - Выдохни и пролазь. И скажи остальным, чтоб поступили так же.
Тор стискивает зубы и делает глубокий вдох. Знал бы загодя, во что выльется затея выторговать у цвергов новое оружие, может, и не стал бы ввязываться. Да только кому ж то было ведомо? Разве что норнам.
- Тор? - обеспокоено окликает его Сиф. Асы растянуты в цепочку, и каждому из них приходится смотреть лишь в спину впереди идущего. Разумеется, Сиф не видит, что туннель уже закончился, и Тору нужно всего лишь выползти из него, как это сделал Локи. - Что случилось? Почему мы остановились?
Тор отвечать не спешит. Главным образом потому, что не уверен, сможет ли повторить трюк брата. Лаз кажется для него слишком узким, а голос Локи из-за стены слишком уж ехидным.
- Эй, Гуннрид, - зовет Тор. - А крепка ли эта стена?
- Как плоть Имира, - доносится гордый ответ.
Тор смеется мрачно и пару раз сжимает и разжимает правый кулак. Ох, как же он истосковался по этому чувству.
- Тор? – теперь в голосе Локи сквозит настороженность и подозрение. К слову, не напрасно. – Ты ведь не собираешься…
- Мьёльнир, ко мне.
- Тор, нет! – вопит Локи. - Остановись, ты всех нас…
Но Тор его уже не слышит. Молот откликается на зов хозяина, его рукоять тверда, а сам он готов снести любую преграду.
Бить приходится снизу, да и размахнуться как следует здесь негде, однако же удар выходит страшный. В ушах звенит весенним громом, а на сердце так легко, как не было уже давно.
Стена перед Тором идет трещинами: они мчатся во все стороны, переплетаясь друг с другом причудливыми, но недолговечными узорами, а следующий миг путь уже свободен, остается лишь переступить через кучу каменных осколков у ног.
- И даже выдыхать не пришлось, - самодовольно замечает Тор в ответ на немой, граничащий с истерикой укор в глазах брата, пока за его спиной из коридора выбираются остальные асы.
Локи едва не воет в ответ.
- Это же туннели, Тор! Да каким же остолопом нужно быть, чтобы пустить в ход Мьёльнир в одном из тысячи подземных туннелей!
- Полно тебе, Локи, - отмахивается тот. - Да что может слу…
Договорить ему не дает грохот падающих с потолка пещеры камней.
- Обвал! – вопит Гуннрид, в панике хватаясь за собственную бороду.
Разрази их гром, эти проклятые скалы, вечно с ними сплошная морока! То стоят нерушимо веками, то сдаются без боя всего лишь от одного слабого удара. Будто девка несговорчивая! Не знаешь, как подступиться, чтобы не оплошать.
По счастью, Гуннрид быстро понимает, что вырывание клочков из собственной бороды делу не поможет. Стены пещеры, где он и Локи оказались первыми, уже налились синевой, и можно не бояться расшибить лоб о каменный выступ в темноте. Вот только при поиске укрытия от камнепада такое освещение скверный помощник: любая тень кажется спасительной расселиной, а теней здесь великое множество.
- Гуннрид! – рявкает Тор, да так, что, кажется, будто вся гора сотрясается в ответ.
Карлик, даже не удосужившись отозваться, бросается к дальней стене. В грохоте падающих камней и звоне щитов, которыми асы прикрывают головы себе и тем, кто, как Сиф и Огун, щитов не носят, едва различимы цветистые ругательства. Сыплют ими в основном Тор, Варди и Ульвар. Гвардейцы Локи лишь стискивают зубы, держа своего принца между собой, под надежным прикрытием щитов.
Боковой коридор узок, как чрево ножен. Асы втискиваются в него по очереди, и Тор оказывается зажат между Сиф и Ульваром. Впереди девы-воительницы новый тупик, а у ее ног, ощупывая ладонями грубый камень стены, возится карлик.
- Дальше идти некуда, - желчно припечатывает Локи, выглядывая из-за плеча Огуна.
- А нам и не нужно, - ворчит Гуннрид. - Мы переждем здесь обвал, которым столь щедро одарил нас Громовержец.
- Откуда я знал, что ваши скалы не выдержат и одного удара Мьёльнира? – Тор пробует сердито передернуть плечами, но в тесноте ничего толком не выходит. - Я бил даже не в полсилы.
Сиф на это только обреченно вздыхает.
- Не стоило делать этого, Тор, - осторожно говорит Огун. В голосе его как обычно смирение с неизбежным. Оно неизбывно во все времена и, очевидно, останется таковым даже в канун Рагнарёка.
Вдобавок за спиной Огуна звучит нервный смешок Локи, и одного этого уже вполне достаточно, чтобы Тор рассвирепел. Во имя кроны Ясеня, не лезть же ему было в этот проклятый лаз в самом деле!
- Коридор был слишком мал, нам все равно не удалось бы выбраться, - упирается он.
- О, безусловно! - ерничает Локи. - Но зачем пытаться пойти проторенным путем? Всегда лучше проложить новый, и для начала прошибить стену лбом.
- Мьёльниром, - мрачно уточняет Тор.
- Прости, брат, разумеется, Мьёльниром. К слову, ты не думаешь, что все же нужно было попробовать лбом? Превосходный пример того, как воинская доблесть рушит любые преграды без оглядки на то, что за этим может последовать.
- Уж тебе ли говорить о доблести, - приглушенно хмыкает Варди. - Тор вывел нас. По мне так это стоит куда большего, чем все твои речи.
Будь на месте Локи кто-нибудь другой, подобные слова, вероятно, заставили бы его прикусить язык хотя бы ненадолго, но Локи, как лесной костер: в спорах он становится жаден и горяч, и горе тому, кто вздумал обвинять его, не имея на то веских оснований.
- Что ж, славно, Варди. Похвальная преданность. Тогда, быть может, ты оставишь нас здесь, а сам вернешься в пещеру? Вот только, когда тебя завалит камнями, вытаскивать тебя мы не станем. Ты ведь считаешь, что без этого было никак не обойтись. Наслаждайся, прошу. Всего пара шагов назад, ты ближе всех к выходу.
Варди рычит, как барсук, однако же не находит, чем возразить.
Стены коридора гневно вздрагивают, когда позади, в пещере, от потолка откалывается особо крупный кусок. Спор на время стихает, но лишь до момента, когда скалы вокруг перестают дрожать. Сверху сыплются мелкие камни, так что приходится невольно втягивать голову в плечи, морщась от забивающей глаза и ноздри пыли. Тор принимается тереть нос, чтобы избавиться от зуда, но все без толку. Зато от его чиха, который сам по себе едва ли не гром прямо в пещере, спорщики ошарашено замолкают.
- Ну ты горазд пугать, Тор, - как-то слишком напряженно усмехается Ульвар. - Я уж думал, новый обвал.
Жаль, что его внезапного веселья Тор не разделяет. Ульвар, поняв, что лучше бы молчал, пристыжено отводит взгляд.
- Кажется, стихает, - замечает Огун.
- В самом деле, - кивает Тор, прислушиваясь. - Что скажешь, Гуннрид? Эй, да где ты там, замшелая бороденка! Сиф, он только что был у тебя под ногами. Куда он…
Впервые за то время, что они в этой расселине, Тор смотрит на ее лицо. Глаза Сиф округлены, рот приоткрыт, будто она хочет сказать что-то, но не может вымолвить ни слова, и вся она вытянута в струну, напряженная, ожидающая. Ее губы шевелятся, и Тор успевает разобрать свое имя прежде, чем Сиф вздрагивает и выгибает спину, судорожно сжимая пальцами его плечо.
- Не стоит быть столь несдержанным на слова, сын Одина, - наставительно замечает Гуннрид. Его всклокоченная голова появляется слева от бедра девы-воительницы, и Тор лишь сейчас замечает, что в руке у него короткий нож, острие которого упирается Сиф в поясницу. - Я весьма горд своей бородой, так что придержи-ка язык, иначе придется подпортить мою законную добычу. А мне, признаться, этого бы не хотелось.
Гнев вспыхивает в груди раньше, чем Тор даже успевает о том подумать. Да как смеет этот имиров червь прикрываться Сиф, будто живым щитом!
- Она. Не. Добыча, - рычит Тор сквозь зубы. - А ты трус, Гуннрид, раз прячешься за чужой спиной.
В пещере позади все еще грохочет – обреченно, угрожающе и, будто в помощь цвергу, вновь громче, чем мгновенье назад. Никто из асов не услышит их с Тором разговора, можно и не надеяться. Впрочем, толку от этого все равно не было бы никакого. В тесной расселине толком даже не развернуться: будь оно иначе, и Сиф бы уже сама вздернула карлика над полом и перетряхнула ему все кости. Тор пытается дернуться вперед, но, зажатый меж скалами, не может даже взмахнуть рукой. Превосходный момент для Гуннрида ставить новые условия уговора.
- Ты упрям и надменен, сын Одина, - сипло смеется цверг, - и сам загнал себя в ловушку. Эта пещера станет твоим последним прибежищем. Держи свой молот на поясе, пока мы с леди Сиф не покинем вас.
- Тебе отсюда не выбраться, - предупреждает Тор. У него руки чешутся свернуть Гуннриду шею, однако единственное, что он сейчас может, это смотреть на упирающийся в спину Сиф кинжал.
- Посмотрим, сын Одина! - самодовольно хохочет карлик.
Перекладывает кинжал в левую ладонь, а правой бьет по стене позади себя. Камень отзывается болезненной судорогой, раскалываясь надвое и вмиг делая расселину шире на пару локтей. Тор тут же рвется вперед, но предупреждающий тычок цвержьего кинжала в бок Сиф заставляет его замереть на первом же шаге.
Плечи Гуннрида трясутся от отвратительного желчного смеха. Он так горд собой сейчас, что, кажется, еще немного, и лопнет кольчуга на его выпяченной груди, и это преждевременное бахвальство дорого ему обходится. Он отступает назад, в расширяющийся за его спиной проход, увлекая за собой Сиф, но не может не задержаться, чтобы плюнуть Тору под ноги. В тот же миг Сиф бьет его сапогом в колено. Хруст сломанной кости Тор слышит отчетливо, даже несмотря на недовольный рокот потревоженных магией скал. Карлик воет, роняя кинжал на камни и хватаясь за ногу.
Ульвар пытается вырваться вперед — из-за плеча своего господина он видит теперь, что происходит, но Тор останавливает его, не давая сделать ни шага.
Сиф заслужила право мести.
Гуннрид вскидывает руки в просящем жесте, и Сиф замирает на мгновенье. В том, чтобы добить раненого, немного чести, а она все же воин, а не обычный убийца. Знай о том Гуннрид, и он бы, пожалуй, смог вымолить у нее прощения, однако же его раскаяние лживо, как и каждое слово, что он давал асам. Цверг хватает оброненный кинжал и пытается всадить его в голень Сиф. Та уходит в сторону, а в следующий миг, наклонившись, хватает карлика за шею и, вздернув над полом, с размаху впечатывает его в скалу.
В полумраке кровь Гуннрида кажется грязно-бурой. Он съезжает вниз безжизненной грудой доспехов, под которой вряд ли осталась хоть одна целая кость. Выпученные от ужаса глаза теперь больше похожи на шарики мутного стекла с сетью лопнувших капилляров, а пробитая голова — на нелепо обклеенную клочками волос пустую тыкву.
Сиф стоит над карликом, сжав кулаки. Ее все еще трясет, но все же ярость покидает ее взгляд. Она сняла свою жатву и пока что уберется к себе в логово.
Тор шагает ближе, кладет ладонь на плечо Сиф и сжимает его ободряюще.
- Я горд тобой. Ты поступила, как должно.
Та лишь вздыхает и молча, сдержанно кивает.
- Тор, что случилось? - Огун протискивается мимо Ульвара, благо теперь в расселине можно хоть как-то развернуться. Очевидно, Гуннрид предполагал уйти, открыв себе проход, а затем захлопнув его прямо перед носом асов, но едва жизнь покинула его, заклинание потеряло свою силу.
- Карлик пытался обмануть нас, - Тор отпускает плечо Сиф и делает шаг в сторону, куда расходились камни. - Полагаю, этот путь ведет обратно ко дворцу. Нам нужно вернуться в пещеру и попробовать найти другую дорогу.
- Хвала Одину, хоть выпрямиться можно, - вполголоса бормочет Варди, расправляя плечи и поднимая голову к полотку, что всего в паре ладоней от его макушки. - А то ведь ни продохнуть было.
- У кого какие в жизни заботы, - фыркает Локи. На останки цверга он смотрит скорее обреченно, чем с долей обычного своего презрения. - Итак, мы снова без проводника.
- Если ты сейчас хоть слово скажешь о том, что я... - разворачивается к нему Сиф.
- И не подумаю, - обрывает ее Локи. - Было бы о ком скорбеть. Младенцу ясно, что Гуннрид с самого начала не собирался выводить нас отсюда. Однако же я не думал, что он попытается избавиться от нас почти сразу же, да к тому же так глупо. Не жаждай он так рьяно завладеть леди Сиф, и вполне мог бы унести отсюда ноги, а потом еще и прослыть героем среди своих, если бы привел их к нам.
Сиф бросает на Локи настороженный взгляд.
- Ты... слышал?
- Нет, догадался, - с мрачным ехидством в голосе цедит Локи. - Так же, как и о том, что цверги дышат нам в затылок, пока мы тут стоим и разглагольствуем.
- Далеко они? - требует ответа Тор.
- Не слишком. По счастью, обвал застал врасплох не только нас.
- Было бы неплохо, окажись цверги в тот момент на мосту, - хмыкает Ульвар.
- Это ничего бы не изменило, - разочаровывает его Локи. - Своды пещеры там слишком высокие, а опоры достаточно крепки, чтобы выдержать гораздо больше, чем столь незначительная тряска. В низких туннелях риск быть погребенным заживо куда выше.
Тор поднимает голову, осматривая низкий потолок. Он весь в сине-голубых узорах: темные трещины и неровности змеятся по более светлым ровным участкам, рассекают их, будто нож мягкую ткань, сминают в складки, меняя глубину и насыщенность окраски. Там, где скала только что раздвигалась по велению Гуннрида, окрас камней светлее. Будто плоть в свежей ране.
- Разберем завал и выберемся в пещеру, - решает Тор.
Варди и Ульвар согласно кивают и принимаются за дело.
- Мы со Скьёльдом поможем, - неожиданно вмешивается рыжий гвардеец. Рауд, да. Теперь-то Тор запомнил его имя. На настороженный прищур он отвечает прямо и просто: - Пусть я служу не тебе, Тор, но сейчас у нас одна цель. Мой принц, могу я...
Локи, в это время склонившийся над телом Гуннрида, даже не поворачивает головы. Очевидно, он нашел что-то, заинтересовавшее его. Но свое разрешение он все же дает, а большего пока и не нужно.
Поскольку теперь стоять можно по двое, плечом к плечу, вплотную к завалу подступают Варди и Скьёльд. Последний уступает старшему гвардейцу Тора в росте и ширине плеч, но все же в силе ему не откажешь: первый камень в сторону откатывает именно он. Варди же в это время пыхтит, пытаясь поудобнее обхватить самый крупный валун.
- Лучше поначалу разобрать камни помельче, - предлагает Рауд. - Как только уберем их, этот здоровяк сам выкатится нам под ноги. Пока же он просто придавлен другими.
Варди отступает на шаг, чтобы окинуть взглядом завал. Поворачивает голову то так, то эдак, однако же даже через плечо Ульвара Тору видно, что Рауд прав.
- Во имя моего отца, Варди, прекрати уже, - хлопает он гвардейца по спине. - Тут не поспоришь. Начнем с камней, что повыше.
- Как скажешь, Тор, - басит тот.
Вшестером они справляются довольно быстро. По очереди Варди и Скьёльд вытаскивают из завала по камню себе под ноги. Из-за тесноты и собственных размеров особо им не развернуться, но тут на помощь приходит долговязый Ульвар. Вместе с Раудом они откатывают камни из-под ног напарников, освобождая место для новых. Тору и Огуну нужно всего лишь оттаскивать их подальше, в глубь расселины, чтобы можно было продвигаться к выходу, а не заваливать самих себя еще больше.
Сиф, по счастью, не пытается вмешиваться, предлагая свою помощь, и Тор тому только рад. Даже ей порой нужно время, чтобы оправиться, и пока оно есть, отчего бы им не воспользоваться. В цвержьих пещерах Сиф и без того пришлось нелегко. Уж с грудой камней Тор вполне может справиться и без ее участия.
К тому времени, как асы разбирают половину завала, Локи наконец оставляет жалкие останки Гуннрида в покое.
- Нашел что-нибудь? - интересуется Тор, пинком отправляя очередной камень к куче таких же, скопившихся у дальней стены.
Огун на это неодобрительно качает головой, но Тор ободряюще хлопает его по плечу и наклоняется за следующим камнем.
- Ничего, что могло бы хоть как-то помочь нам выбраться, - с явным неудовольствием в голосе отзывается Локи.
Он нервно передергивает плечами, будто пытаясь стряхнуть сковывающее мышцы напряжение, скребет ногтями шею, но, наткнувшись на подбирающуюся к уху каменную чешую, отдергивает руку так, словно обжегся. С языка Тора едва не срывается наивное «все будет хорошо, брат». Для него эти слова как заклятие, единственное, что он признает еще с младых лет. Правда, сейчас оно не поможет, как бы Тор того ни желал.
- Осталось немного, - подбадривает он остальных. - Скоро мы отсюда выберемся.
- Какой в том прок, Тор? - ворчит Локи, привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди. - Ты понятия не имеешь, куда двигаться дальше.
- Твоя правда, брат. Мне не под силу найти путь на поверхность, - соглашается Тор, откатывая в сторону следующий камень. Выпрямляется, утирает пот со лба тыльной стороной ладони, а затем поворачивается к Локи.
Ульвар пытается возразить, что это все глупости, и уж кому, как не могучему Тору, вывести их из цвержьих пещер, ведь ни в одном из девяти миров не найдется воина достойней и храбрее. Он говорит все это с жаром и уверенностью, какая свойственна лишь безбородым юнцам, но отнюдь не потому что глуп, а лишь потому, что и в самом деле в это верит.
Тор останавливает гвардейца взмахом ладони.
Локи прожигает его ястребиным взглядом, но помимо готовности дать отпор очередной, как он наверняка думает, пустой идее брата, во взгляде этом Тор видит и осторожный, тщательно скрываемый интерес.
- Ты научился признавать поражение, Тор, - хмыкает Локи, приподнимая брови. - Сказать по чести, я поражен этим столь же, сколь и озадачен. Ну что ж, яви нам свою волю, сын Одина. Полагаю, не мне одному не терпится узнать, как же ты выведешь нас из пещер?
Тор улыбается. Видеть при этом, как перекашивает лицо Локи, отчего-то вдвойне приятно. Наверное, оттого, что тот понимает все уже по одному только торову взгляду.
- Я не выведу вас, брат. Это сделаешь ты.
В тишине, что наваливается на асов в следующий миг, слышно, как, освобожденный от поддерживающих его мелких осколков, на ногу Варди падает тот самый валун, который он пытался вытащить поначалу. Вслед за ним катятся и другие. Гвардейцам приходится отступить назад, чтобы их не задело. Варди клянет и цвергов, и пещеры так, что его голос заглушает даже грохот камней.
Теперь от пещеры асов отделяет лишь завал вполовину их роста. Разбирать его до конца нет необходимости, на счету каждый миг. Чтобы выбраться, довольно и этого.
- Ты ведь слышишь, о чем говорят скалы, брат, - Тор смотрит на него, не давая возможности отвести взгляд. - Ты найдешь дорогу наверх, я знаю.
Локи сжимает губы так плотно, что они едва видны: лишь тонкая искривленная черта пересекает нижнюю часть его лица. Острые кончики его цвержьих ушей дрожат не то от бешенства, не то от страха, а может, и от того, и от другого вместе.
- Чтоб тебя, братец, - скрипит он сквозь стиснутые зубы, однако все же отталкивается от стены и, гневно раздувая ноздри, делает шаг навстречу.