Написались давно, и как-то забылось выложить. Может, кому интересно будет почитать.
Жанр: рифмовиньетки номер пять и шесть, джен, пара намеков на не-джен (по крайней мере, автор в это верит)
О: Торе и Локи
Рейтинг: G
Snoer
Начинает стягом кровавым рваться на востоке небо, как в знак утрат. Тору было всего лишь каких-то двадцать, когда он не вернулся с войны в Асгард.
Тишина облепляет дворцов чертоги, асы прячут глаза, выходя на свет. Их давно колет чувство пустой тревоги. Только чувство тревоги - надежды нет.
Фригг дрожащей рукой убирает пряди, заметенные вьюгой чужих снегов - кто прочтет ее мысли, чего же ради она ждет каждый вечер своих богов? Локи ходит кругами во тьме покоев, приземляется в кресло, опять встает. Если все ценят гибель на поле боя, почему же им горечь корежит рот? Они тупо твердили одно и то же про победу, вернуться и защищать. Так на что их победа теперь похожа? Лучше было и вовсе тогда молчать. Провожали на бой, а играли в праздник, лили бочками в кубки проклятый эль, улюлюкали пьяно и безобразно издевались над болью чужих потерь. Доигравшись, едва получив по носу, по углам разбежались, поджав хвосты. Локи крепко в ладонях сжимает посох. Снег там белый, но слепит он темноты, так привычной асгардским трусам, беспросветнее, яростней и сильней. Локи будет сражаться с миллионом турсов – за того, кто миллиарда других ценней. Погружаясь в сугробы по грудь, по шею, продираясь сквозь режущую метель, побежденного кровь выпивая зверя, он не даст себя в руки своей же Хель.
Холод лижет, шершаво лаская кожу, снег белесый так бьет, что похож на град, Локи ищет повсюду с закатом схожий красный плащ, за который предаст Асгард.
Он не тешится глупостью, что вернется, став бесстрашным героем в чужих глазах. Локи знает другое: что Тор найдется. Они только вдвоем повернут назад.
Hulda
Тор сидит в темноте на чужой кровати. Он хотел бы отсрочить рассвет проклятьем, он бы солнце украл, только сил не хватит – лишь бы снова не видеть, что Локи нет.
Бредить призраком – это, пожалуй, крайность. Каждый луч прорезает кинжалом реальность, через свежий рубец в нее лезет давность. Греет детские ножны жестокий свет.
Драться с Локи вертлявым такая скука! На эфесе сжимая покрепче руку, Тор в атаку бежит, и с шипящим звуком разделяются ножны с его мечом. От ударов клинки выбивают искры, Локи слабый, конечно, но бьет со свистом. Рассекает он лезвием воздух быстро - Тор сжимает пораненное плечо.
Все, бесспорно случайность – сегодня скользко, Тор способен один одолеть и войско… «Да кому сейчас нужно твое геройство?» - Локи рану бинтует куском плаща.
Тору стыдно, Тор зол на себя и брата: что он замер, притихший и виноватый? Что вцепился в одежду дрожащим хватом? Возвращаясь обратно, они молчат.
Он потом отомстит ему схожим шрамом: руна Ис на плече полоснет пожаром, Тор рванет с себя ткань замотать - на алом лоскуте незаметно проступит кровь.
Тор отводит глаза от изящных ножен на подвесе из тонкой вареной кожи – у него были в детстве такие тоже.
Не такие. Он смотрит на ножны вновь. В этих кое-что было гнетуще разным: два цветных лоскута в бурых пятнах грязных, изумрудно-зеленый и ярко-красный, очень туго сплетенные меж собой.
А в Асгарде сегодня ужасный холод - Тору рук не согреет и верный молот. Как же душит жара, когда глуп и молод, но теперь Тору холодно в день любой.
Слишком горькая штука - воспоминание. Из потока моментов, не важных ранее, оно вытащит несколько на заклание, разорвет на ошметки деталей миг.
Почему ощущалось таким обычным все тепло, что исчезло бесследно нынче, и чужое плечо было так привычно? Почему слишком поздно он ценит их?