Третья шутка Локи или обещанное продолжение. Часть 1.

[Thorcommunity]

О чем был бы фильм "Тор-2", если бы автором сценария был я. Сам сценарий: www.diary.ru/~zima125/p169466123.htm

Вторая шутка Локи. 1 часть: www.diary.ru/~zima125/p169586365.htm

Вторая шутка Локи. 2 часть: www.diary.ru/~zima125/p169668652.htm




Мистер Лафейсон вылезает из автомобиля, придерживая плечом последнюю модель сотового телефона, внимательно слушает, делает несколько шагов к дому, но внезапно останавливается, дослушивает, и начинает безудержно хохотать.
Потом набирает жене:
- Джейн, я приехал, но у меня срочный проект и я снова сейчас уеду. Если ты хочешь меня поцеловать, я во дворе, если ты занята – встретимся через неделю.
- Я сейчас спущусь, - она в башне, - подожди меня. Пока иду - расскажи мне о новом проекте: куда ты уезжаешь?

- У моей корпорации есть несколько спонсорских обязательств перед продакшеном. Мне только что сообщили, что есть шанс хорошо поднять котировки и распроститься с долгами. Я хочу лично на это посмотреть.
Он уже дошел до машины и бросил кейс на заднее сиденье. Теперь Локи просто стоит у машины, смотрит на солнце и жмурится.
Джейн выбегает из башни.

После того, как Локи показался в виде принца Асгарда, жизнь почти не изменилась. Появилась недосказанность, но Локи настолько привык не считаться с мнением окружающих, что ему было не важно. Хотя появившаяся трещина как-то раздражала его.

- Куда ты уезжаешь?
- Меня не будет около недели… Возможно, больше. Там интересные контракты с финансированием кинопроектов.
- Твой «А-Sity Partnership»?
- Да. Там очень умненький директор по развитию бизнеса. Нашел реперные точки и привел к диалогу крупного заказчика. Я хочу все проследить сам и наградить мальчика.
- Мальчика, - усмехается Джейн. – Мы для тебя все, наверное, дети…
- Дети – это самое прекрасное, что есть в мире.
Миссис Лафейсон кивает и отводит глаза. Локи это не нравится: ему некомфортно так расставаться.

- Джейн, я обещаю, как только я вернусь, мы с тобой обо всем поговорим. Хорошо?
- Через неделю у меня конференция в Чикаго.
- Я наберу тебе и приеду на конференцию. Хотя больше всего люблю разговаривать на наших шкурах у камина.
Он обнимает ее, и, странно, больше не чувствует ёё тепла. Отстраняется резко и больно:
- Джейн!
- Что?
- Я… Мне… - Локи подбирает слова, чтобы не оттолкнуть жену еще больше, а еще потому, что такая речь выдает его смятение, а женщины это любят. Да, вот и жена подняла глаза. - Пойдем отойдем от машины.

Он берет ее под руку, и уводит в сторону парапета: шум воды почти не слышен, но воздух влажен, потому что солнце жарко.
- Джейн. Ты ничего не знаешь о моей жизни, и если бы не глупая выходка сына, убедившего охранника открыть не вовремя дверь, ты бы ничего не узнала.
-Да, - голос у жены севший, отстраненный. Локи чувствует, как ей тяжело и больно сейчас это слышать.
- Джейн, мы не можем разговаривать о таких вещах, когда меня ждет самолет. Но поговорить мы должны, потому что оставаться с таким еще тяжелее. Поэтому я скажу тебе сейчас только основное, а остальное - потом, при встрече. Хорошо?
- Хорошо.
- У нас произошла война, Джейн. Я проиграл и упал вниз, сюда. Едва выжил, почти забыл магию, и решил строить свою жизнь как человек. Потому что другого у меня не было. Я стал тем, кем я стал, по указу президента приехал на конгресс в Сорбонну и там встретил тебя. Дальше - у нас общая история на двоих. Ты - умная и красивая женщина, Джейн. Но и это не главное. Главное, что здесь у тебя – он положил ей ладонь на грудь и перехватил дыхание, чтобы дополнительно показать, насколько эти слова важны для него, - здесь у тебя светит солнце. Все эти годы ты стала для меня солнцем, ради которого я жил дальше и стремился стать прежним.
Потому что мои большие возможности – это и твои большие возможности.
Я не вернул пока и сотой доли того, чем я владел раньше, Джейн, но и этого хватит для того, чтобы немножко продлить тебе и Дику жизнь, чтобы вы никогда не болели и не попадали в аварии…
Мне важны вы, Джейн. Здесь и сейчас, а не там, в прошлом дворца Асгарда, где я был самым великим магом и наследным принцем
Это все, что я могу успеть тебе сказать. Поэтому на этом я уезжаю, а в Чикаго через неделю, если позволит работа, я приеду на твою конференцию. До свидания, Джейн, - он заговорил быстрее, чтобы не дать ей возможность ответить. – До встречи.

Резкий поворот, стремительный шаг, шина заскребла песок. Уехал.
Всегда оставляющий за собой последнее слово.



- Вы подписали продакшн с этой компанией? – и губы Локи разъезжаются в улыбке. - Вы молодец. Как срок контракта закончится, и я увижу цифру в разделе «Прибыли», смею вас заверить - без премии вы не останетесь.
Локи уже давно в восторге от митгартских технологий и старается ими не пренебрегать. После записи внутреннего вебинара для корпорации он переходит в зал конференций и связывается с вашингтонским офисом.
- А теперь, когда все ознакомились, и контракт запускаем в работу, - я хотел бы получить все данные по предстоящим лентам, формату проката и прогнозам прибылей поквартально.

Мистер Лафейсон, президент собственной корпорации, отпустил всех участников и углубился в полученные распечатки. Данные были настолько провоцирующие, что он, в конце концов, не выдержал, по-быстрому, уложившись в четыре дня вместо планируемых, выехал к месту предполагаемых съемок.

Ему, генеральному спонсору, заранее оформили пропуск на весь процесс создания ленты, и теперь он просто ходил и наслаждался по павильонам, смотря, как создается современным призрачный мир.
Его представили режиссеру, невысокому, плотному человеку с насыщенным прошлым: Локи чувствовал людей, и если личность была целостной, то это нравилось ему. После нескольких встреч с директором по продакшену картины - много комплиментов, «Такая честь видеть вас лично!» и прочее - Локи заскучал и уехал.
Кинопроиводство было для него загадкой и этим манило своими возможностями. Он видел в нем прямое воплощение магии, потому что упрямые цифры статистики доходов говорили о силе его влияния на людей. Регулярные темы бесед в кулуарах Белого Дома так или иначе сводились к киноиндустрии и массовым воздействиям – и Локи тянуло к экспериментам.

Но сначала - Джейн.

Локи знал, что прекрасно разыграл спектакль в последнем разговоре, но ему было противно от этого. Менее всего он хотел, чтобы и в Митгарте, в родном доме, нужно было лгать и притворятся. Он уже привык к роскошной жизни, когда можно говорить правду.

Машину подали к трапу самолета, довезли быстро. Охрана физического факультета Чикагского университета знает его в лицо и пропускает без промедлений. Локи оставляет охрану в вестибюле и поднимается к Джейн на кафедру в одиночестве.
У студентов перемена: они торопятся мимо, таскают учебники, смеются, гомонят, и заглядываются на мужчину в дорогом костюме, который стремительно идет по коридору, и уворачиваются, чтобы с ним не встречается.
Локи ловит фразу «человек-крейсер», - и ему приятно. Как всегда приятно от ощущения всемогущества.
Оказывается, что миссис Лафейсон отказалась от участия, сославшись на недомогание и семейные обстоятельства. Локи поздравляют с сальными взглядами, откровенно и из вежливости, намекают на желаемое финансирование.
Он бросает эту грязь и уходит. В самолете ему скидывают по электронной почте согласие того, кто ему нужен сегодня особенно.
Усилием воли он заставляет себя отказаться от шалости и лететь домой, решать вопросы с женой. Потому что почти звериным чутьем вечного бога он чувствует важность этого.
А еще потому, что это впервые, а шуток будет еще много. И любопытство тянет его к дому.


Локи заходит, минуя ритуал телефонного звонка от ворот. Дома тихо, как всегда днем, ему улыбается прислуга, когда он проходит по коридорам, и пойманная за локоть домохозяйка, Мари, вежливо улыбается на заданный вопрос: «В зале». Жена переняла его привычку согревать тело, когда холодно душе.
Так есть, сидит на диване перед камином.
Локи молча подходит, скидывает пиджак на стол и садится рядом с Джейн. Сегодня она в парадном зеленом платье, которое он купил ей для инаугурации президента, а на шее его подарок – колье с изумрудами.
Они сидят рядом и смотрят на огонь.
- У тебя, наверное, ко мне много вопросов, Джейн, - почти шепчет Локи.
- Нет, - она старается говорить спокойно, но бог обмана чувствует, что она притворяется.
- Будет лучше поговорить сейчас и однажды. Спрашивай, Джейн.
- Зачем?
- Что именно?
- Зачем ты мне врал?
Локи вздыхает: ему скучно - разговор идет именно так, как он прогнозировал, и ему хочется скорее перескочить с этапа «Ты виноват, а я - жертва» на этап: «Будем жить вместе, как раньше, потому что обоим это выгодно». И он начинает перескакивать через логические ряды предполагаемого диалога в надежде, что жена напряжет свои мозги не только в области Энштейна, но и семейных отношений.
- Я планировал вообще ничего тебе не рассказывать.
(на вашей планете меня бы посчитали за сумасшедшего, если бы я открылся и все рассказал. Твои отношения с моим братом - тоже не лучшее прошлое. Ты могла бы посчитать, что мое ухаживание – это месть и конкуренция. Это бы повлияло на последующее воспитание сына).
- Ты боялся, что я тебя не пойму?
- Тебе не захочется.
(Твои гуманные попытки и стремление понимать мужа возможны, только, если у вас более менее общее прошлое. Возможности двух раз в принципе отличаются от понимания на бытовом уровне. Объем моих и твоих знаний сильно отличается, чтобы без соответствующей подготовки его воспринимать, а у меня нет желания, а у тебя времени все это изучать. Ты никогда не падала через миры, не разочаровывалась в семье, не убивала отца, не… )
Локи замолчал. Что ему рассказывать этой девочке. Для чего вообще происходит весь этот полу-немой диалог, и стоит ли он той цены, ради которой ему что-то нужно будет сделать. Локи поворачивается к Джейн - та сидит все так же прямо и смотрит в огонь.
- Я хотела спросить тебя, Локи…
- Спрашивай, - он уже принял решение и думает о том, как оформить последствия, и о том, что его ждет очень нужный ему человек, который, наверняка откажется общаться через скайп, а попросит о личной встрече.
- Ты женился на мне из-за брата?
- Я очень привык к тебе, Джейн. Ты… как вторая часть меня уже. Давно уже.
- Он... - Джейн поворачивается к нему: она не плачет, хотя по плану Локи уже должна, - и говорит очень спокойно: Я очень люблю тебя, Лоренс. Особенно за то, что ты появился в нужном месте и в нужное время. За твои шутки, за воспитание сына, за мои возможности разрабатывать теорию, которую все, кроме тебя, считают бредом, за этот дом и за то… - она перехватывает дыхание и снова отворачивается к огню. - И за то, - и Локи чувствует, как тяжело даются ей слова. – За то, что ты доверил мне правду. Хотя бы через двадцать лет.
«Она очень умна, - в который раз ухмыляется он про себя. - Хорошо, что она не попала к Тору, тот бы ее не оценил!»
- Мне нужно тебе что-то ответить, Джейн?
- О, - она начинает смеяться, - У меня к тебе очень много вопросов, вечный и хитрый бог Локи!
- Это повод ударить меня моим же оружием? - Локи тоже смеется: за годы совместной жизни жена научилась смеяться во время истерики, а он знал, как можно ее прекратить.
- Ты не сможешь парировать!
- О! Хитроумная принцесса, я - страшный дракон, вечный бог и властелин мира,
- Ты забыл еще «коварный Локи»!
- Не читай ваши митгарские книжки, там слишком много про меня сказок… Впрочем, если тебе это нравится, - Локи вскакивает с дивана, улыбается и за руки рывком поднимает Джейн на себя. - И коварный… очень коварный Локи! - теперь он смотрит ей прямо в глаза, чувствуя, как вибрирует ее тело под платьем и как в такт уже отвечает собственное. – Надо мне все-таки похитить тебя, принцесса и заточить в башню.
- Будет красавица и чудовище!
Он выпускает ее и с силой ударяет по щеке, так, что она падает на ковер. Встает рядом:
- Неблагодарная митдартская девка, - голос почти шипящий. Джейн смотрит на его побелевшее лицо в ужасе. – Я хотел помочь построить тебе твой мост, чтобы потешить твое тщеславие! Я подарил тебе интересную жизнь и прекрасного сына! Я подарил тебе мою откровенность!
Локи хочет что-то еще сказать, но вовремя останавливает себя, чтобы не произнести лишних слов: в эту минуту он ненавидит ее за свою слабость. Поэтому он подходит к столу, берет пиджак и вновь возвращается к ней, лежащей на шкуре перед камином, и голос его уже совершенно спокоен:
- Я решил помочь тебе в открытии моста Энштейна-Розена. Можешь взять аспирантов-лингвистов из поумней, чтобы переводили древние тексты. Я запишу тебе все, что помню по Бивресту из моих рунических книг: может быть, это прояснит вам, как надо настраивать андронный коллайдер для стабильного канала.

Он разворачивается и уходит, уже у самой двери он хочет сказать, что подарит ее Тору, если она откроет мост, потому что Тор не чудовище, но сдерживается, потому что это прозвучит слишком мстительно, а еще потому, что она действительно сможет понять, насколько сделала ему больно. А Локи боится быть уязвимым.


Рождественский ужин проходит в молчании. Сын приезжает на каникулы из колледжа, сидит с ними за одним столом. Отец, как всегда водит пальцем по скроллабу и читает документы (праздник не праздник, а он работает), мать сдержанно жует салат и механически насаживает на вилку оливки.
Ричард сидит с ними, даже не делая попыток заговорить, и ненавидит праздничный ужин за тянущееся время, за слуг вокруг стола, за невозможность спросить и узнать, что произошло с отцом и матерью, пока его не было.

Не дождавшись перемены блюд, отец встает из-за стола:
- Желаю всем приятного вечера, кофе мне в кабинет подайте, - и не закрывая лэптопа, уходит.
- Я сыта, - следом поднимается мать.
«Вот черт,» - думает Ричард и подзывает к себе Джонаса: он старший официант, служит в доме очень долго, и Дик надеется, что сможет рассказать ему диспозицию:
- Садись, Джонас, - он показывает на соседний стул. –Что у нас происходит?
- Я не могу вам сказать, Ричард, - вежливо улыбается слуга. – Что бы я не сказал – все будет неправдой. Мне видна только внешняя сторона, а истинные причины – нет.
- Отец с матерью давно в ссоре?
- Они вообще не ссорятся, Ричард. Мистер Лафейсон приезжает крайне редко, миссис Джейн почти все время работает. Кроме того, совсем недавно у нас были гости, возможно, она устала от них.
- Какие гости?
- Миссис Джейн сформировала научную группу из аспирантов нескольких вузов, они приезжали к нам, как я понимаю, некоторые особенно подающие надежды, с ними разговаривал мистер Лафейсон.
- Джонас, про мамину работу я сам у мамы спрошу. Почему они с отцом так себя ведут?
- Не знаю, мистер Ричард.
Дик вздохнул: он надеялся что-то прояснить, но только запутался… У отца с матерью совместный научный проект – он ведь никогда не понимал физики, даже задачки в школе не помогал решать, все мама делала – и это молчание… Ни одной шутки. Мама бледная, отец такой… холодный.

Ричард пошел в кабинет.

Отец привычно стоит у окна и разговаривает по видео-конференц-связи. Канал приема выведен на большой монитор, который сейчас разделен на четыре части - в разговоре пять собеседников. Ричард помнит, что во время работы отец разрешает ему входить в кабинет, но только так, чтобы он не попал под угол камеры и не отобразился на мониторе, поэтому тихо проскальзывает к угловому столику, куда всегда забирался в ожидании конца разговора.
На экране, на удивление мальчика, изображаются не стандартные политики Вашингтона или офисные «галстуки», а юноши и девушки в обычной одежде. «Мамины аспиранты, наверное…»
- По тексту 18А перевод закончен очень неплохо, - отец улыбается. - Но связи, коллеги, связей не было выявлено, а мы помним, что теперь текст передается физикам. Напоминаю еще раз - это другие люди!
Молодежь на экране смеется.
- По тексту 26К перевод идет крайне медленно. Что нужно, чтобы ускорить темп. Элиза, это твой текст. Слушаем.
Голова начинает говорить, Ричарду не слышна речь, потому что весь звук у папы в наушниках, но он видит, как отец хмурится и слышит ответ:
- Расширь поиски. Коллеги, вы тоже слышали: ваше мнение?
Дик смотрит, как отец обсуждает какие-то мелкие нестыковки в работе аспирантов и удивляется, как у него хватает время еще и на это. А главное, зачем? Что такого накопали папа с мамой, чтобы для теоретической физики потребовались переводы. Тем временем Локи поворачивается от окна, замечает сына и кивает ему:
- Коллеги, на этом сегодня заканчиваем. Всех с праздниками, через три дня жду от вас комментариев по текстам с 15 по 44F и отдельно напоминаю про аналитику сочинения профессора Вернадского от тебя, Андрей.
Локи отключается от конференции и снимает наушники.

- Очень хорошо, что ты пришел, Дик. У меня готов для тебя мой сюрприз.
- Без аттестата?
- Ты не запомнил еще, что мне наплевать, как ты учишься? - Локи улыбается. – Эти знания нужны тебе, а не мне.
- Неважно кто, важно - как!
- Именно. А чтобы знать «как», нужно…
- Иметь информацию о выборе.
- Правильно. Кроме того, я уверен, что у тебя с учебой все хорошо. Мой сюрприз о другом.
Локи достает шариковую ручку и начинает рисовать на ладонях и пальцах сына асгардские руны. «Читай», - тихо произносит он.
Ричард вертит расписанными руками и, наконец, произносит: «Закрыть крепко».
- Все забыл. «Закрыть на время быстро», - он берет сына за запястье и плавно направляет энергию через написанные руны.
Ричард чувствует, как по пальцам начинает идти тепло, потом становится горячо, а потом - почти нестерпимо.
- Папа!
Локи направляет руку сына на дверь, и она захлопывается. Боль отступает, тепло уходит, снова просто рука.
- Это магия? – ошарашено спрашивает мальчик.
- Это фокусы, - улыбается Локи: он почти счастлив: если сын способен проводить магические потоки, значит, может научиться ими управлять. – Но если ты хочешь, я могу научить тебя и магии.
- Папа… - Рачард смотрит на раскрашенную руку и теряется… - Папа… А ты… Ну то, что ты Локи… значит…
- То, что ты сын бога означает, что у тебя есть возможности недоступные для смертных людей. На этом преимущества заканчиваются. Потому что во-первых, возможности не бывают просто так, их нужно развивать и контролировать. Во-вторых, ты мой сын и маг, а значит, что моя семья тоже рано или поздно тобой заинтересуется. И чем позже, тем для тебя лучше. В-третьих, в этом мире магической энергии почти нет, а для обучения на достойный уровень ее нужно много. И не только ее, но и защиты от неудач. В последних, я не знаю, сколько ты сможешь прожить и надо ли тебе вообще с этим связываться. Но последнее уже не твоя забота, а моя. Это я узнаю. Если ты снова не помещаешь мне уйти, конечно, - Локи хитро прищуривается.
- А тогда…
- Тогда помешал. Я почувствовал твой ужас и прервал заклинание.
- Папа, а ты долго учился.
- Долго. И продолжаю, хотя сейчас это… немного не то.
- Знаешь, - Дик покраснел. – Я пока в колледже был, прочитал все легенды о тебе.
Локи начинает смеяться: он их тоже читал.
- Отличные сказки.
- Папа, я хочу знать о тебе правду!

Джейн стоит у окна и смотрит, как муж и сын идут к водопаду. Окна обсерватории настолько хорошо расположены, что можно разглядеть округу за много километров.
Локи останавливается и начинает чертить тростью на песке - у Джейн нет такой маленькой подзорной трубы, чтобы разглядеть, что тот рисует. Она видит, как несмотря на идущий снег, Лоренс сбрасывает пальто, остается в свитере, впускает в круг сына и дочерчивает последние линии.
А потом начинает танцевать.

Нет. Не танцевать. Он словно кланяется каждой нарисованной черточке - и круг вспыхивает золотом. Буквы древнего алфавита поднимаются с земли и рассыпаются в воздухе золотым песком.

Локи стоит позади сына и поддерживает его, чтобы тот не упал.
Он создал простейшее заклинание Картин Памяти, оптимизированное под минимальные энергозатраты Митгарта, но достаточно сильное, чтобы передать и память, и эмоции. Ему не страшно раскрыть сыну правду, потому что терять тоже нечего, а носить ее в себе, без возможности поделиться, становится все тяжелее и тяжелее.
«Я разбаловался, - думает Локи, пока сын погружается в его видения об Асгарде. - Начал привыкать к теплу и доверию. Надо посетить норн и все-таки – маму.»

Тело Ричарда совсем обмякло. Локи перестал начитывать заклинание, золотой песок исчез, круг потух.
Только снег остался.

Он похлопал сына по щекам, чтобы тот пришел в себя.
- Дик, очнись. Вернись в Митгарт!
Ричард смотрит на отца широко открытыми глазами, в них еще видны отсветы древних стен, великой магии и болезненной памяти.
- Пойдем домой, - Локи подхватывает его под руку и заставляет сделать хотя бы один шаг.
Через несколько метров Ричард идет уже увереннее, а на подходе к дому - словно и не было никакой слабости. Он молчит, и Локи не навязывает ему беседу, понимая, что многое из того, что ему открылось нужно просто пережить.
Он очень дозировано выбирал видения для сына, не желая показывать всю правду о себе, но и этого оказалось много.

- Я пойду к себе, пап, ладно, - Дик словно извиняется.
- У меня тоже много работы, - Локи дает сыну сохранить хорошее лицо: Если у тебя появятся вопросы, я постараюсь на них ответить.
- Папа, ты будешь меня учить.
- Только если ты захочешь. И только если ты поймешь, что никогда не будешь играть на равных с богами Асгарда.
- Ты же играл!
- Если ты заметил, я пока в проигрыше.
- Это потому что ты…
- Кто? – Локи прищуривается. Дик боится этого злого прищура, но уже не может остановится.
- Потому что все выдумал!
- Я все выдумал? – Локи начинает хохотать. – Я всегда был изгоем в Асгарде! Всегда был неправильным! Твоя мать, которой я делал только хорошее, назвала меня чудовищем! И ты смеешь говорить мне… Мальчишка! - Локи в ярости схватил его за воротник пальто. - Завтра же я отвезу тебя в Асгард вместе с мамашей, пусть она кинется Тору в ноги и будет молить о прощении. А я! Да…. Я посмотрю на вас и посмеюсь, какие вы станете радостные и счастливые, потому что, наконец, сделали тоже, что и все.
Локи отпустил его воротник, аккуратно расправил и молча пошел к лестнице на второй этаж.
- Что! Что все сделали! Договаривай!
Локи поворачивается и спокойно произносит.
- Предали меня.

Сын молчит. На лице отца не видно никаких эмоций, только в глазах что-то отражается. Что-то неправильное. Дик не выдерживает этого взгляда и убегает искать мать.
Локи еще долго стоит в холле, разглядывает люстру, думает про оптимизацию заклинаний и о том, что ему очень хочется куда-нибудь сбежать, хотя понятно, что бежать некуда.

И тогда он идет в зал с камином, раздевается и ложится, укрываясь шкурой, как когда-то давно, кажется в другой жизни, он спал мальчиком в Асгарде, и также весело гудел огонь и трещали дрова.